Каталог товаров
- РАСПРОДАЖА
- Уцененные товары
- Аналои
- Архиерейские и монашеские принадлежности
- Браслеты
- Вентиляция храмов
- Венцы венчальные
- Вертепы рождественские
- Водосвятные баки, чаши, кропила
- Гробницы под Плащаницу
- Дарохранительницы и дароносицы
- Двери храмовые
- Евангелия напрестольные и требные. Апостолы
- Евхаристические наборы и принадлежности
- Жертвенники
- Запрестольные кресты. Запрестольные иконы
- Игры православные. Наборы для творчества
- Иконостасы
- Иконы
- Кадила, кадильницы
- Киоты
- Книги православные. Печатная продукция
- Ковры, ковровые покрытия
- Ковчеги. Мощевики. Раки для мощей.
- Кожгалантерея
- Колокола
- Кольца, перстни
- Косметика
- Крестики нательные
- Кресты напрестольные, требные, аналойные
- Кресты-голгофы напольные для храма
- Кресты наперсные, цепи
- Крестильные ящики для священника
- Купели для крещения
- Купола, кресты
- Ладан
- Лампады и принадлежности
- Литийные (всенощные) блюда
- Масло
- Образки, нательные иконки
- Облачения для священнослужителей
- Облачения и принадлежности храмовые
- Панагии
- Паникадила. Хоросы. Бра
- Панихидные столы и крышки
- Плащаницы
- Подарочные сертификаты ORTOX
- Подсвечники
- Подставки церковные, столы
- Полки для икон, домашние иконостасы
- Пошивочная продукция, сумки
- Престолы. Облачения на престол
- Принадлежности для отпевания и погребения
- Продукты питания
- Просфорные принадлежности
- Роспись храмов
- Свечи
- Свечные лавки. Ящики для свечей. Мебель для притвора
- Седалища, стасидии, троны, скамьи, пуфы
- Семисвечники
- Сени
- Средства для ухода за церковной утварью
- Стрючицы. Кисточки для помазания
- Сувениры
- Уголь кадильный
- Утварь по старинным эскизам
- Утварь в греческих церковных традициях
- Футляры и подарочная упаковка
- Хоругви церковные. Фонари пасхальные. Рипиды
- Цепочки, шнуры, гайтаны
- Церковные сосуды
- Часы
- Четки православные
- Элементы декора храма. Ограждения солеи и амвона
- Ювелирные изделия
- Ящики для пожертвований
Ювелирные изделия
смотреть
Отзывы
13.06.2024
Евангелие в Республике Крым
Петь сердцем
Приходя в храм на службу, человек в первую очередь слышит церковное пение. И от его качества — профессионализма, молитвенности — зависит очень многое. Церковнославянский язык богослужения может быть кристально прозрачным, понятным при четком, правильно акцентированном пении и чтении. А выступления церковных хоров на концертах — хороший миссионерский ход, способствующий зарождению в сердцах людей расположения и интереса к Церкви. Об этом и многом другом нашим читателям рассказал регент профессионального хора Московского подворья Троице-Сергиевой Лавры В. А. Горбик.
— Владимир Александрович, расскажите, пожалуйста, о себе. Как вы стали церковным регентом, как возглавили хор Московского подворья Троице-Сергиевой Лавры?
— На Подворье я пришел в ноябре 1995 года в качестве певца. Поступил в мужской хор, которым управлял иером. Феодосий (Ушаков). Я тогда учился в Московской консерватории, и в моей жизни наступил момент, когда захотелось попробовать свои силы в Церкви. Я пришел сюда по приглашению отца Феодосия, быстро выучил гласы, и меня стали ставить в квартеты на клирос. Через год нынешний епископ Саратовский и Вольский Лонгин, который тогда был настоятелем Троицкого подворья, предложил мне поработать с братией. Я с радостью согласился. Последовали два года напряженного творческого сотрудничества. Настоятель сам пел на клиросе вместе с монахами и послушниками, я регентовал, и все это было очень умилительно. Я в это время учился уставу, привыкал к церковному отношению к делу, а братия училась пению. Такое было взаимопроникновение. Затем отец настоятель предложил мне возглавить профессиональный мужской хор: отец Феодосий на тот момент уже складывал с себя полномочия.
— Расскажите, пожалуйста, о хоре Подворья Лавры. Кто в нем поет: только ли насельники Подворья?
— У нас есть несколько хоров. В мужском хоре братии поют только насельники монастыря. В профессиональном же хоре братия не поет. Еще есть хор мальчиков, женский хор, хоры воскресной школы. Наше Подворье отличается тем, что настоятелю (и прежнему, и нынешнему — игум. Дионисию) очень важно, чтобы в храме звучало строгое, церковное, молитвенное пение. Причем поют люди разного возраста. Есть любительский мужской хор, который возглавляет Михаил Шошин.
— Профессиональный хор состоит из певцов с высшим музыкальным образованием?
— Не только, хотя они составляют большинство. Любительский хор является своеобразной «корневой системой» нашего профессионального хора, потому что певцы из него, получив необходимые навыки церковного хорового пения, далее поют на клиросе вместе с профессионалами, закончившими Консерваторию, Институт им. Гнесиных или Институт культуры. В любительский хор мы набираем людей, не имеющих профессионального музыкального образования; более того, вначале они зачастую, как говорится, не могут связать даже двух звуков. Мы их учим, развиваем голоса, и наконец, они достигают такого уровня, что переходят в профессиональный хор. Среди таких людей Алексей Хорошавин, Валерий Демин, Сергей Игнатов, Сергей Байбиков и другие.
— Много ли времени нужно, чтобы человек, вовсе не умевший петь, достиг профессионального уровня?
— Как показывает статистика, если человек мотивирован и действительно хочет научиться церковному пению, то для того, чтобы он смог встать уже в профессиональный хор, требуется три-четыре года. Я не преувеличиваю. Из ряда людей, которые, как я уже сказал, никогда не пели, после большого числа занятий получились профессиональные певцы, которые, повторюсь, теперь поют в нашем хоре.
— Ваш хор не только поет в храме, но и дает концерты. Пение на концерте как-то отличается от пения в храме — по репертуару, манере исполнения, настроению? Все ли песнопения допустимо исполнять на концертах (Евхаристический канон и т. п.)?
— Исполнение духовной музыки на концертах — часть миссионерской деятельности Русской Православной Церкви. И покойный Патриарх Алексий II, с которым у нашего Подворья и профессионального хора были очень хорошие отношения (мы неоднократно пели патриаршие службы), и нынешний Святейший Патриарх Кирилл благословляли петь духовную музыку на концертах. Но очень важно, чтобы участвующие в концерте хоры пели церковно, чтобы не было двойного стандарта: «на клиросе мы поем так, а на концерте — эдак».
Я пришел сюда светским музыкантом, и владыка Лонгин наставлял меня, как следует петь в храме. Он говорил: «Ты, когда на концерте поешь, выкладываешься?» Я отвечал: «Конечно, батюшка, выкладываюсь!» — А он мне: «Так насколько же больше надо выкладываться на клиросе!» Так высоко он поднял планку! А я теперь говорю наоборот: как мы выкладываемся на клиросе, так же, прилагая те же умственные, физические, душевные силы, надо петь и на концерте.
Что касается самих песнопений, эти вопросы возникали и у меня, я задавал их владыке Лонгину. Он отвечал, что нет никакой проблемы в том, чтобы спеть со сцены песнопение из Евхаристического канона, кроме трех возгласов, которые являются, по существу, ответами на возгласы священника: «Милость мира, жертву хваления», «И со духом твоим» и «Имамы ко Господу». Первые три возгласа — это, по сути, диалог хора со священником. А дальше: «Достойно и праведно…» — нет никакого греха в том, чтобы спеть со сцены, что мы покланяемся Богу, единому в Троице. Также, я полагаю, нет беды и в том, чтобы спеть: «Свят, свят, свят Господь Саваоф», «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим и молим Ти ся, Боже наш». Молиться, как Господь нам заповедал, можно в любом месте — как в храме, так и в концертном зале. Другое дело, что не нужно подменять концертом богослужение.
— В идеале — слушающий церковное пение со сцены должен молиться?
— Если человек, сидя в кресле концертного зала, сосредоточился на молитве — это замечательно! Кроме того, на концерты приходит немало людей невоцерковленных. И для них это — едва ли не единственная возможность услышать, что же происходит в церкви. Если пение в концертном зале тронуло их сердце, есть немалый шанс, что когда-нибудь они придут в храм. В этом, я думаю, и есть миссионерский смысл таких выступлений: вынести из храма то, что допустимо. Конечно, нельзя служить на сцене Литургию. А спеть песнопения, которые восставят человека от душевного расслабления к молитвенному деланию, — это хорошо. Первые концерты у нас даже проходили без аплодисментов: мы просили людей воздержаться от них. Потом владыка сказал: «Это концертный жанр, пусть люди выражают свою радость». Правда, я глубоко убежден, что хор в храме должен петь так, чтобы хотелось не хлопать, а соединиться душой с Господом в молитве, быть радостным в Боге, подпевать сердцем. Так что здесь рукоплескания излишни.
— Как вы относитесь к тому, что некоторые верующие подпевают хору во время богослужения?
— Если человек «подпевает» сердцем — я всецело за. Если же он начинает петь в голос — возникает целый ряд проблем. Он не вписывается в звучание профессионального хора. Но эта ситуация вполне разрешима, потому что у нас есть любительский хор, где каждый прихожанин может научиться церковному пению и уже умело петь на службе. Когда-то, в первые века христианства, все богослужение пел народ. Возможно, мы сейчас возвращаемся к этому времени, и приближается день, когда можно будет петь всем храмом — хотя бы часть Литургии. Но мне как музыканту-профессионалу это видится крайне сложным, так как музыка с тех пор стала многоголосной. Организовать пение прихожан так, чтобы оно было благолепным, а не едва выносимым, — дело непростое. Конечно, прихожане поют Символ веры, «Отче наш», у нас в храме — еще и тропарь прп. Сергию, и «Не имамы иныя помощи», и некоторые другие песнопения. И здесь я только за.
Наш народ за годы советской власти, да и за предшествовавшее ей время постепенно стал разучиваться петь. Сейчас уже и на светских праздниках, за столом, люди не поют. Канула в Лету культура застольных песен — душевных, трогающих сердце, романсов и т. п. Если и поют за столом — то чаще что-то вульгарное… Я думаю, Церковь призывает народ не терять способности к пению. Это замечательно, когда человек поет. Недавно я прочел замечательную фразу: «Если человек поет в хоре — он никогда не будет по-настоящему несчастным». А я бы даже добавил, что у такого человека есть большой шанс стать счастливым. Правильное вокальное дыхание лечит даже тело.
— Какова миссия концертов богослужебного пения?
— В том сложном мире, где мы живем, когда концерты эстрады переполняет светская музыка, если человек хочет получить не просто удовольствие, но духовное утешение — он должен приходить на концерты духовной музыки. Подчеркну: русской духовной музыки, потому что понятие «духовная музыка» растяжимо. Можно говорить и о католическом, и о протестантском пении, и о «духовной» музыке Востока — но я говорю только о православном пении. И я объясню, почему.
Мы все являемся гражданами своей страны. И мы не в праве не принимать во внимание ту культуру, которая передана нам нашими отцами. Мы категорически неправы, если мы эту культуру забываем. И чем больше мы будем этой культуре церковного пения радоваться — не только в храмах, но и в концертных залах, — тем, на мой взгляд, лучше.
Сразу оговорюсь, речь не идет о том случае, когда церковная музыка рассматривается как некий заработок от пения на концертных сценах, просто потому, что она востребована. Я считаю, что церковная музыка должна петься с чистым сердцем, незамутненным никакими плотскими переживаниями, в т. ч. и финансового порядка. Она должна литься от сердца поющего к сердцу слушающего, и вместе они должны устремляться к Богу и задумываться о своей жизни: и поющий, и слушающий на концерте. И стоящий в храме. «Как я живу? Правильно ли я живу?» Мне кажется, эти мысли — покаянного характера.
— Ваша позиция: какой стиль пения наиболее уместен в храме сегодня: знаменный, партес?
— Опять верну вас к размышлениям о том, с чего начиналось церковное богослужение. А начиналось оно, как известно, в первые века христианства, когда духовенство и народ отличались особой терпимостью к разным музыкальным стилям. Представьте себе: пришел человек из одной страны, рядом с ним стоит выходец из другой, они говорят на разных языках, поют на разные напевы. Как тут поступить правильно? Закон любви подсказывает: нужно исполнять и те, и другие напевы. Правда, когда я высказал эту позицию, в прессе раздались голоса, что я призываю впустить в храм джаз и рок. Со страниц вашего журнала я хотел бы обратиться к этим людям и сказать, что это — категорически неверная точка зрения, к эстрадному пению на клиросе я не призываю. Я просто говорю о том, что и знаменное пение, и партес имеют полное право звучать в храме.
Партесному пению в России уже более трехсот лет, и, молясь в сопровождении партесных песнопений, совершили свой путь к Богу уже целые сонмы святых, включая новомучеников и исповедников российских. И как после этого говорить, что знаменное пение — это хорошо, а партес — плохо? Но, опять же, оговорюсь. Я очень люблю знаменное пение, люблю петь знаменным распевом. Однако не стоит забывать, что плохо спеть можно как знаменным распевом, так и партесом.
— То есть дело не в том, каким распевом петь, а в том, как петь?
— Если мы обратимся к опыту великого регента, «музыкального апостола» ХХ — начала XXI века, архим. Матфея (Мормыля), и послушаем, например, «Херувимскую» Бортнянского, которую он исполнил с семинарским хором в Париже в 1988 году, мы умилимся сердцем от того, как этот человек умеет одухотворить партес, спеть его так, что слушающий ни о чем не будет думать, кроме молитвы.
Очень многое зависит от исполнения — так наставлял меня владыка Лонгин. Если петь со смирением сердца, притушевывая помпезность, где-то излишнюю, имеющую своими истоками итальянский концерт, если всем сердцем обращать внимание на слова, которые мы поем, то возникает совсем другой эффект. Сколько раз я наблюдал, что человек исполняет знаменный распев — а сердце его далеко от слов молитвы… Здесь дело не в том, какой стиль должен превалировать в храме.
И, конечно, я категорически против пения в храме «а-ля опера». Некоторые думают, что я защищаю оперный стиль пения в храме — а он отвратителен. Прийти в храм и услышать хор, поющий с самодовольством, — это ужасно. Верующее сердце может найти сопутствие своей молитве как в музыке партеса, так и в знаменном пении. А сердцу, исполненному «бурей сумнительных помышлений», какое пение ни предлагай… Тут вопрос не в музыке, а в том, готова ли душа работать над собой, над очищением от страстей.
— Да и может ли средний современный прихожанин молиться все богослужение под знаменное пение?
— Дело в том, что наш народ в массе своей не сможет воспринять богослужение, полностью построенное на знаменном распеве. Приведу пример из жизни нашего храма. Раз в год — в ночь с 23 на 24 июня — мы совершаем богослужение по афонскому уставу и поем его знаменным распевом. Это служба в честь иконы Божией Матери «Достойно есть». Народу в храме при этом бывает не так уж много. И не только потому, что это ночь, и людям утром на работу. Не все способны воспринимать знаменный распев адекватно. Человеку с музыкальным образованием он интересен. А непрофессионалу тяжело сосредоточиться при таком пении: уму не за что «зацепиться». Хотя сегодня уже появилось немало интересных многоголосных обработок знаменного распева. Кроме таких известных композиторов, как Рахманинов, Никольский, Кастальский, есть новые авторы — такие, как диакон Сергей Трубачев, архим. Матфей (Мормыль), которые занимались обработкой знаменного распева. Целый ряд русских зарубежных композиторов работал над обработками знаменного распева — такие, как Гарднер, Кедровы (отец и сын), Ледковский, Константинов. Есть много интереснейших обработок, которые надо слушать. Они вдохновляют к молитве.
— Каковы основные сложности, переживаемые сегодня нами в области церковного пения?
— Непростое у нас время. Существует множество музыкальных стилей, народ порой не знает, к чему больше расположить сердце… Хотя — не лучше ли думать о Боге и молитве, а не о том, каким распевом исполняется то или иное песнопение…
Сложности в области церковного пения сопряжены с теми трудностями, которые переживает Россия в целом. Хотя, если сказать про былые времена, церковное пение в России всегда претерпевало немалые трудности, потому что воспитать церковного певчего вообще непросто. Чтобы за время обучения у него не утерялась вера — тоже весьма нелегко, как ни странно. Привлечь профессионалов так, чтобы они пели молитвенно, — очень сложно. Получается дилемма: либо человек приходит верующим, но не умея петь, либо умеющим петь, но неверующим. Мы на Подворье стараемся строить работу с людьми, ища золотую середину между этими крайностями: тех, кто имеет веру, мы стараемся научить петь. Неверующих мы не привлекаем, а сочувствующих Церкви — приглашаем для работы, и они постепенно воцерковляются.
Беседовала Александра Анопко
Журнал «Ризница» №25, 2010 г.
Русиздат - ORTOX Смотрите также