Священномученик Иаков Гусев, Дивеевский, пресвитер

Яков Ива­но­вич Гу­сев ро­дил­ся 19 ок­тяб­ря 1887 го­да в се­ле Ди­ве­е­во Ар­да­тов­ско­го уез­да Ни­же­го­род­ской гу­бер­нии в се­мье свя­щен­ни­ка Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ско­го мо­на­сты­ря про­то­и­е­рея Иоан­на Фе­о­фа­но­ви­ча Гу­се­ва. Жизнь се­мьи Гу­се­вых бы­ла дав­но и проч­но свя­за­на с Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ским мо­на­сты­рем, ведь Гу­се­вы бы­ли по­том­ка­ми пер­во­го свя­щен­ни­ка оби­те­ли — про­то­и­е­рея Ва­си­лия Са­дов­ско­го, ко­то­ро­му пре­по­доб­ный Се­ра­фим Са­ров­ский пре­по­ру­чил «ди­ве­ев­ских си­рот».
На тре­тий день по рож­де­нии мла­ден­ца при­ход­ской свя­щен­ник Иоанн Смир­нов со­вер­шил над ним та­ин­ство Кре­ще­ния в ди­ве­ев­ской церк­ви в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Вос­при­ем­ни­ка­ми но­во­рож­ден­но­го ста­ли на­двор­ный со­вет­ник Петр Ве­лья­ми­но­вич де Бо­мон и каз­на­чея Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ско­го мо­на­сты­ря мо­на­хи­ня Еле­на Ан­нен­ко­ва. Мла­ден­ца на­рек­ли Иа­ко­вом, в честь бра­та Гос­под­ня по пло­ти — свя­то­го апо­сто­ла Иа­ко­ва.
На­чаль­ное обу­че­ние де­ти Гу­се­вых про­хо­ди­ли под ру­ко­вод­ством сво­е­го от­ца, ко­то­рый, как за­пи­са­но в кли­ро­вой ве­до­мо­сти за 1908 год, «про­хо­дил долж­ность за­ко­но­учи­те­ля и учи­те­ля по всем пред­ме­там в мо­на­стыр­ской цер­ков­но-при­ход­ской шко­ле». По окон­ча­нии шко­лы бра­тья Яков и Михаил по­сту­пили в Ни­же­го­род­скую се­ми­на­рию.
Око­ло 1910 го­да Яков Ива­но­вич же­нил­ся на Елене Ни­ко­ла­евне Ви­но­гра­до­вой, род­ствен­ни­це свя­щен­ни­ка Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ско­го мо­на­сты­ря от­ца Иоан­на Смир­но­ва. Ма­туш­ка Еле­на бы­ла в род­стве и с Н. А. Доб­ро­лю­бо­вым.
10 июня 1910 го­да Яков Ива­но­вич окон­чил Ни­же­го­род­скую ду­хов­ную се­ми­на­рию и 30 ян­ва­ря 1911 го­да Прео­свя­щен­ным Иоаки­мом был ру­ко­по­ло­жен в сан иерея и опре­де­лен в свя­щен­ни­ки се­ла Ху­до­ши­на Ар­да­тов­ско­го уез­да. В Ху­до­шин­ской и Ка­ды­шев­ской зем­ских шко­лах отец Иа­ков пре­по­да­вал За­кон Бо­жий. 30 мая 1914 го­да ба­тюш­ка был на­зна­чен свя­щен­ни­ком Свя­то-Ни­коль­ско­го хра­ма се­ла Ели­за­рье­ва Ар­да­тов­ско­го уез­да Ни­же­го­род­ской гу­бер­нии.
Отец Иа­ков Гу­сев по­се­лил­ся в Ели­за­рье­ве в до­ме на­про­тив хра­ма. Дом был боль­шой, пя­ти­стен­ный, с се­ня­ми, тер­ра­сой, кры­тым дво­ром. В до­ме хра­ни­лась ди­ве­ев­ская свя­ты­ня — ку­сок кам­ня-гра­ни­та, на ко­то­ром мо­лил­ся пре­по­доб­ный Се­ра­фим, с жи­во­пис­ным изо­бра­же­ни­ем Свя­то­го, мо­ля­ще­го­ся на камне.
В се­ле се­мью свя­щен­ни­ка сра­зу же по­лю­би­ли: су­пру­же­ская че­та и их ча­да от­ли­ча­лись осо­бен­ной доб­ро­той и скром­но­стью, необык­но­вен­ным ра­ду­ши­ем и го­сте­при­им­ством. Отец Иа­ков был об­щи­те­лен и до­сту­пен для сво­их при­хо­жан. К нему об­ра­ща­лись за со­ве­том во всех ду­хов­ных и жи­тей­ских нуж­дах.
Служ­бу отец Иа­ков вел бла­го­го­вей­но, мо­лит­вен­но, на ис­по­ве­дях был вни­ма­те­лен. Лю­би­ли ели­за­рьев­цы и ба­тюш­ки­ны про­по­ве­ди. Они бы­ли немно­го­слов­ны, но до­хо­ди­ли до серд­ца каж­до­го, сто­я­ще­го в хра­ме. Ба­тюш­ка го­во­рил ти­хим го­ло­сом, про­сты­ми сло­ва­ми объ­яс­нял за­по­ве­ди Бо­жии, при­зы­вал со­блю­дать их; за­блуд­ших и нера­ди­вых уве­ще­вал не ле­нить­ся в тру­дах для сво­их се­мей и за все бла­го­да­рить Гос­по­да.
Со­вет­ская власть бы­ла уста­нов­ле­на в Ели­за­рье­ве в фев­ра­ле 1918 го­да, а вес­ной 1919 го­да про­ве­ли пе­ре­дел зем­ли. Зем­ля де­ли­лась по едо­кам и толь­ко на тех, кто ее об­ра­ба­ты­вал. То­гда же ба­тюш­ка, как слу­жи­тель ре­ли­ги­оз­но­го куль­та, был ли­шен из­би­ра­тель­ных прав. Ли­ше­ние из­би­ра­тель­ных прав влек­ло за со­бой це­лый ряд при­тес­не­ний не толь­ко по от­но­ше­нию к ли­шен­цам, но и ко всем чле­нам их се­мей: их мог­ли вы­се­лить из квар­ти­ры, вы­слать из го­ро­да, ли­шить про­до­воль­ствен­ных кар­то­чек, ме­ди­цин­ской по­мо­щи, ис­клю­чить де­тей из школ. Де­тей ли­шен­цев не при­ни­ма­ли в шко­лы вто­рой сту­пе­ни, учи­ли­ща и выс­шие учеб­ные за­ве­де­ния, в учре­жде­ния на служ­бу, ча­сто они, до­стиг­нув со­вер­шен­но­ле­тия, то­же ли­ша­лись из­би­ра­тель­ных прав.
В 1927 го­ду при лик­ви­да­ции Се­ра­фи­мо-Ди­ве­ев­ской оби­те­ли был аре­сто­ван млад­ший брат от­ца Иа­ко­ва про­то­и­е­рей Ми­ха­ил Ива­но­вич Гу­сев. Через две неде­ли его осво­бо­ди­ли, и он сра­зу уехал к вла­ды­ке про­сить при­ход, а се­мья от­ца Ми­ха­и­ла пе­ре­бра­лась в Ели­за­рье­во в дом к от­цу Иа­ко­ву. В тот год, как вспо­ми­на­ет дочь от­ца Ми­ха­и­ла, дом от­ца Иа­ко­ва был бук­валь­но по­лон нуж­да­ю­щи­ми­ся в при­юте род­ствен­ни­ка­ми. Отец Иа­ков и его су­пру­га бы­ли всем как род­ные. «В мо­ей жиз­ни об­ще­ние с Ели­за­рье­вым оста­лось как свет­лое, при­вет­ли­вое, сол­неч­ное и лю­би­мое вос­по­ми­на­ние, ра­дост­ное от то­го, что на зем­ле жи­ли та­кие сер­деч­ные и доб­рые лю­ди», — вспо­ми­на­ла пле­мян­ни­ца от­ца Иа­ко­ва Ма­рия Ми­хай­лов­на Гу­се­ва.
Ди­ве­ев­ская мо­на­хи­ня Се­ра­фи­ма (Бул­га­ко­ва) пи­са­ла, что их, го­ни­мых мо­на­стыр­ских се­стер, бра­тья-свя­щен­ни­ки устро­и­ли жить в Ели­за­рье­ве. «М. П. по­сла­ла нас с ка­ким-то по­ру­че­ни­ем к ба­тюш­ке в Круг­лые Па­ны за 10 верст от Ди­ве­е­ва. Ко­гда мы про­хо­ди­ли через Ели­за­рье­во, на­встре­чу нам вы­шел наш мо­на­стыр­ский свя­щен­ник отец Ми­ха­ил со сво­им бра­том от­цом Иа­ко­вом, к ко­то­ро­му он пе­ре­ехал. Они ста­ли нас уго­ва­ри­вать пе­ре­ехать в Ели­за­рье­во. Они оба ро­ди­лись око­ло мо­на­сты­ря, лю­би­ли мо­на­ше­нок как род­ных, и им хо­те­лось, чтобы по­боль­ше нас бы­ло в Ели­за­рье­ве. Воз­вра­ща­ем­ся из Круг­лых Па­нов, а они опять нас встре­ча­ют. Уже на­шли нам квар­ти­ру. В из­буш­ке на Вертья­но­ве зи­мо­вать бы­ло невоз­мож­но, и мы со­гла­си­лись. Служ­бы в Ели­за­рье­ве бы­ли толь­ко по вос­кре­се­ни­ям и по празд­ни­кам, да на­ка­нуне со­ро­ко­усты, но, чтобы уте­шить нас, отец Иа­ков слу­жил го­раз­до ча­ще. Мы пе­ли и чи­та­ли на кли­ро­се в буд­ни. Диа­ко­ном и пса­лом­щи­ком там был отец Алек­сандр Со­ко­лов, то­же сын мо­на­стыр­ско­го свя­щен­ни­ка. Все трое учи­лись в учи­ли­ще в мо­на­стыр­ском при­юте и лю­би­ли мо­на­стырь как свою ро­ди­ну, вме­сте с на­ми пе­ре­жи­ва­ли ли­ше­ние мо­на­сты­ря и вся­че­ски нас под­дер­жи­ва­ли и ду­хов­но, и да­же ма­те­ри­аль­но. Отец Иа­ков, бы­ва­ло, едет на ба­зар и че­го-ни­будь нам за­ве­зет: кар­тош­ки, мо­ло­ка, а ес­ли са­ми при­дем, все­го нам на­да­ют с ма­туш­кой: и хле­ба, и мо­ло­ка, и ме­ду, и ягод — сколь­ко толь­ко смо­жем до­не­сти. Жить ста­ло по­лег­че». По бла­го­сло­ве­нию бра­тьев Гу­се­вых из се­ла Пу­зо в Ели­за­рье­во пе­ре­вез­ли ди­ве­ев­скую бла­жен­ную Ма­рию Ива­нов­ну.
Отец Иа­ков по­сто­ян­но тер­пел при­тес­не­ния со сто­ро­ны вла­стей: его об­ви­ня­ли то в про­ти­во­дей­ствии уста­нов­ке ра­дио в се­ле, то в ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции «сре­ди от­ста­лой ча­сти на­се­ле­ния», то в ор­га­ни­за­ции раз­ва­ла кол­хо­за. В 1930 го­ду он был аре­сто­ван и за­клю­чен под стра­жу в Горь­ков­скую тюрь­му. Дом был изъ­ят. В 1931 го­ду от­ца Иа­ко­ва сно­ва аре­сто­ва­ли и «рас­ку­ла­чи­ли».
В 1935 го­ду по­сле­до­вал но­вый арест. Ко­гда ста­ло из­вест­но, что сель­со­вет ре­шил за­крыть ели­за­рьев­ский храм и ис­поль­зо­вать его как зер­но­хра­ни­ли­ще, ста­руш­ки до­го­во­ри­лись по­сле вос­крес­ной служ­бы 7 мар­та 1935 го­да ид­ти по до­мам од­но­сель­чан и со­би­рать под­пи­си про­тив за­кры­тия церк­ви. Ба­тюш­ку об­ви­ни­ли в под­стре­ка­тель­стве. На до­про­сах все ста­руш­ки еди­но­душ­но утвер­жда­ли: «Ни­кто нас не по­сы­лал, мы са­ми».
В 1935 го­ду ба­тюш­ка осуж­ден не был, но два го­да спу­стя по­ка­за­ния сви­де­те­лей и про­то­ко­лы его до­про­сов до­ба­ви­ли к уго­лов­но­му де­лу 1937 го­да. От­ца Иа­ко­ва аре­сто­ва­ли 20 но­яб­ря пря­мо в хра­ме и, не поз­во­лив да­же зай­ти до­мой, увез­ли в ар­за­мас­скую тюрь­му. В этот же день в Горь­ком был рас­стре­лян его млад­ший брат про­то­и­е­рей Ми­ха­ил. Про­то­и­е­рея Иа­ко­ва Ива­но­ви­ча Гу­се­ва до­про­си­ли все­го один раз, предъ­явив об­ви­не­ние в ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти. Отец Иа­ков на до­про­сах дер­жал­ся до­стой­но и му­же­ствен­но; как и млад­ший брат, свя­щен­но­му­че­ник Ми­ха­ил, ви­нов­ным се­бя не при­знал.
24 но­яб­ря 1937 го­да бы­ло под­пи­са­но об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние, а де­ло пе­ре­да­но на рас­смот­ре­ние «трой­ки» при УНКВД по Горь­ков­ской об­ла­сти. Вто­ро­го де­каб­ря по­сле­до­вал при­го­вор — рас­стре­лять, иму­ще­ство кон­фис­ко­вать. На вы­пис­ке из про­то­ко­ла сто­ит за­пись: «Рас­стре­лян в Горь­ком 26 де­каб­ря 1937 го­да».
30 июля 2003 го­да со­сто­я­лось за­се­да­ние Свя­щен­но­го Си­но­да Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, на ко­то­ром в Со­бор но­во­му­че­ни­ков и ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских XX ве­ка от Ни­же­го­род­ской епар­хии бы­ло вклю­че­но имя свя­щен­но­му­че­ни­ка Иа­ко­ва Гу­се­ва.

Ис­точ­ник: 4udel.nne.ru