Великий князь Киевский Владимир Мономах

Владимир Всеволодович Мономах, в крещении Василий (1053/1054 - 1125), великий князь Киевский, выдающийся государственный деятель и писатель, святой благоверный

Родился в 1053 или 1054 году в семье Киевского великого князя Всеволода Ярославича и родственницы императора Константина IX Мономаха. Был крещен с именем в честь святителя Василия Великого.

Достигнув 13 лет, с середины 1060-х годов, Владимир назначался наместником своего отца на разные княжеские столы: в 1060-х и 1070-х годах он княжил в Ростове, Владимире-Волынском, Турове; в 1076/1077 - 1078 годах - в Смоленске; с 1078 года - в Чернигове. Около 1073 года женился на Гиде, дочери англо-саксонского короля Гарольда II, и впоследствии у них родилось не менее четырех сыновей. В этот период его действия осуществлялась в рамках политики отца. Это объясняет такие поступки, как поход против Волынского князя Ярополка (Петра) Изяславича в 1085 году - действия которые плохо согласуются с его впоследствии выраженными политическими воззрениями, и о которых сам Владимир Всеволодович умолчал в каталоге своих военных походов в Поучении к детям. Владимиру Всеволодовичу также приходилось исполнять поручения киевских князей: в 1074 году он заключил мирный договор с польским князем Болеславом II; по приказу киевского князя Святослава (Николая) Ярославича он участвовал вместе с сыном последнего Олегом (Михаилом) Святославичем в походе в Чехию осенью 1075 года.

По кончине отца 13 апреля 1093 года сделался самостоятельным князем Черниговским. Сразу проявилась характерная черта его политического кредо - верность устоям престолонаследия и забота о единстве государства. Несмотря на свое политическое и военное превосходство, Владимир Всеволодович отказался занять Киевский стол, уступив его двоюродному брату Святополку (Михаилу) Изяславичу, т.к. отец последнего был старшим братом отца самого Владимира. В конце мая-июле 1093 года Святополк Изяславич и Владимир Всеволодович потерпели тяжелые поражения от половцев, на глазах у Владимира спасаясь бегством от половцев утонул его брат Ростислав. В 1094 году, под стены Чернигова с половецким войском пришел другой двоюродный брат Владимира Всеволодовича - изганный ранее из Руси Олег Святославич - и потребовал вернуть себе отцовский Чернигов. Прочно державшийся здесь после 16-летнего княжения Владимир Всеволодович вновь уступил династическому старшинству и ушел в свою вотчину Переяславль Русский - "съжаливъси хрьстьянскых душь, и сел горящих, и манастырь," как впоследствии писал он "Поучении".

Когда Олег Святославич отказался от совместных действий против половцев и от заключения общерусского междукняжеского договора, в 1096-1097 годах Владимир Всеволодович вместе со Святополком Изяславичем пошли на него войной. В итоге, в октябре 1097 году в Любече всё же состоялся общерусский съезд для прекращения междукняжеских распрей и сплочения против половецких набегов - да "имемся в едино сердце и блюдем Рускые земли". Идейным вдохновителем съезда считают Владимира Всеволодовича. Согласно Любечскому договору, земельные владения всех Ярославичей были признаны их наследственной собственностью, а Святославичи были, видимо, исключены из престолонаследия (вероятно из-за того что княжение их отца Святослава Ярославича было оценено как узурпация). Таким образом, за Владимиром Всеволодовичем закреплялись Переяславль Русский и Ростов, а сверх того Смоленск и Новгород, где сидел его старший сын благоверный Мстислав.

После 1097 года на Руси установилось соправление Святополка Изяславича и Владимира Всеволодовича. При этом, когда Святополк покусился нарушить любечские соглашения и присвоить себе владения своих двоюродных племянников Ростиславичей, Владимир Всеволодович выступил вместе со Святославичами против него. Характерной чертой этого периода стало исполнение любечких соглашений об общерусском отпоре половецкой опасности.

В результате победоносных походов 1103, 1107, 1111 и 1116 годов она была устранена на полвека, и половцы заняли подчиненное место союзников тех или иных русских князей в их междоусобицах. Владимир Всеволодович был главным военным и политическим организатором этих походов. В его глазах они явно имели характер войны за веру: так, во время похода 1111 года, он "пристави попы своя, едучи пред полком пети тропари и коньдакы Хреста Честнаго и канун Святои Богородици".

Около 1099 года Владимир Всеволодович женился во второй раз, а после 1107 года - в третий и последний. Приблизительно в 1108 году он построил крепость в своей Ростовской вотчине - городе Владимире-на-Клязьме.

После кончины Святополка Изяславича 16 апреля 1113 года, беспрепятственно, по призыву киевлян сел на княжение в Киеве. Поначалу ему пришлось подавлять волнения и беспорядки, вызванные притеснениями администрации Святополка и финансовым гнетом, особенно ростовщическим. Пространная редакция "Русской Правды" сохранила некоторые его законодательные ("Устав Володимерь Всеволодича"), направленные прежде всего на ограничение ростовщических доходов.

Владимир Всеволодович объединил в своих руках господство над большей частью Руси за исключением Чернигова, Полоцка и поначалу Волыни. Попытки вооруженного протеста против этого господства со стороны Минского князя Глеба Всеславича и Волынского князя Ярослава Святополчича закончились для них неудачно: оба князя утратили свои владения и погибли. Победы над мятежными князьями еще более укрепили положение Мономаха, приобретшего Волынскую землю. Черниговские Святославичи, Давид и Олег, были вынуждены поддерживать с ним тесный союз, скрепленный, впрочем, уступкой Чернигову в Северской земле Курского Посемья. Демонстрацией единства этих трёх сильнейших князей Руси под верховенством Владимира Мономаха стало торжественное перенесение мощей страстотерпцев Бориса и Глеба из деревянной церкви в каменную в Вышгороде под Киевом, в присутствии митрополита Никифора I и сонма духовенства 2 мая 1115 года.

Важнейшим элементом внутриполитической программы Владимира Всеволодовича стало урегулирование Киевского наследства для обеспечения единства русских земель. Его замысел сводился к сохранению этого княжения в руках старшего сына, благоверного Мстислава Владимировича и его потомства. Для осуществления своего плана он в 1117 году перевел Мстислава из Новгорода под Киев, в Белгород, настояв одновременно на заключении соответствующего договора между Мстиславом и следующим по старшинству Владимировичем - Ярополком. Эти преобразования и вызвали вышеупомянутое возмущение Волынского князя Ярослава Святополчича, поскольку именно к нему Киев должен был перейти по традиционному праву. Владимир Мономах сумел подавить восстание Ярослава и провести в жизнь свой замысел, который, однако, был нарушен вскоре после его кончины.

Внутренняя стабилизация Руси сопровождалась обострением внешнеполитических противоречий. В 1112 году Мономах выдал свою дочь Евфимию за Венгерского короля Кальмана, но вскоре брак был расторгнут венгерской стороной. Борьба с Ярославом Святополчичем вылилась в конфликт с Венгрией и Польшей, правители которых Иштван II и Болеслав III Кривоустый поддержали Волынского князя. Конфликт завершился гибелью Ярослава в 1123 году.

В 1116 году началась также война с Восточной Римской империей. Предположительной причиной была борьба за влияние в Нижнем Подунавье, которое стало особенно важно для Руси после потери Тмутаракани в конце XI века. Владимир Мономах женил восточно-римского самозванца Льва Псевдо-Диогена, выдававшего себя за сына императора Романа Диогена, на своей дочери Марице, и поддержал его выступление против императора Алексея I Комнина. После скорой гибели Льва русские гарнизоны заняли ряд нижнедунайских городов, ранее предавшихся Льву. Однако главную имперскую крепость в этом районе - Доростол (ныне Силистра, Болгария) взять не удалось. Мир, условия которого неизвестны, был заключен не позднее 1121-1122 года, когда в империю "за ц(еса)рь" была выдана замуж дочь Мстислава Владимировича. Тогда же Владимир Всеволодович заложил в Киеве церковь во имя Иоанна Предтечи, в которой, по всей вероятности, была положена доставленная из Константинополя реликвия - перст святого Иоанна Крестителя.

 По сказанию Киево-Печерского патерика, еще в юности Владимир Всеволодович был свидетелем огненного знамения при постройке Успенского собора Киево-Печерской Лавры. Будучи болен, он приехал с отцом в Лавру и был исцелен через золотой пояс преподобного Симона варяга. Впоследствии, уже будучи великим князем, Мономах точно по размерам Киево-Печерского собора создал во всем подобную церковь в городе Ростове. Тот же патерик повествует и другом чудесном исцелении Мономаха, уже во время его княжения в Чернигове около начала 1090-х годов, которое совершилось по молитве преподобного Агапита. По исцелении благодарный князь приходил в монастырь чтобы отблагодарить чудотворца.

В посмертной похвале Владимиру Всеволодовичу в Лаврентьевской летописи князь прославлялся как щедрый храмоздатель, который "не щадяше именья своего... цьркви зижа и украшая". Кроме вышеозначенных Ростовского собора и Киевской Предтеченской церкви сохранились известия о построении им в 1117 году Борисоглебской церкви на реке Льте (Альте) под Переяславлем Русским, на месте гибели святого князя Бориса. Вообще, автор посмертной похвалы вменяет в заслугу Мономаху "велику веру... к Богу и сродникома своима, к святыма мученикама Борису и Глебу." Известно о том, что по повелению Владимира Всеволодовича в 1102 году раки святых были окованы серебром и золотом. После перенесения мощей святых князей в 1115 году "комары," в которых были установлены раки, благодаря Мономаху были украшены кованными по золоту и серебру изображениями святых князей Бориса и Глеба, а также драгоценными светильниками, сенью и прочим. В киевское княжение Владимира Всеволодовича и, очевидно, не без его влияния была создана окончательная редакция "Сказания" о святых Борисе и Глебе.

Возможно, Владимиру Мономаху принадлежал замысел создать епископию в Смоленске. Первым шагом на этом пути было дарование им Переяславскому епископу Симону (в юрисдикции которого тогда находился Смоленск) холма в Смоленске под кафедральный храм. Там в 1101 году князь заложил церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы. По преданию, Владимир Мономах передал новому собору семейную реликвию - икону Божией Матери Одигитрии.

Наконец, по археологическим данным, после 1115 года он вероятно построил каменную церковь Спаса на Берестове под Киевом.

Сохранившиеся писания и переписка Владимира Всеволодовича рисуют его образ как правителя, щедро наделенного достоинствами христианского государя, государственного мыслителя и писателя. Сохранились два послания к нему митрополита Никифора I, содержание которых характеризует их адресата как человека весьма образованного и скромного до аскетизма в быту. В первом послании митрополит излагает князю учение о посте и воздержании. Митрополит Никифор хвалит великого князя за его равнодушие к мирским благам: Владимир Всеволодович спит на голой земле и "сиротину носит одежку" и только, "в град входя, власти деля," облачается в княжеские одежды; правитель дает своим приближенным богатые пиры "величества ради княжеского," сам же питается хлебом и водой, "седя и позоруя." Второе послание является ответом на вопрос Владимира Мономаха об уклонениях (латинян от Православия, который, вполне возможно, был вызван желанием князя сообразовать церковное учение с его политическими и семейными связями с римо-католическими правящими домами.

Предположение А. А. Шахматова о создании в 1116 году по инициативе восшедшего на киевский стол Владимира Всеволодовича т. н. 2-й редакции Повести временных лет (именно с этой целью летописание было якобы переведено из Киево-Печерского монастыря в фамильную обитель Мономаха, Выдубицкий Всеволож Архангело-Михайловский монастырь под Киевом), несмотря на свою популярность, остается дискуссионной. Однако, редактирование дошедшего до наших дней текста Повести временных лет в благоприятном для Владимира Всеволодовича духе вряд ли подлежит сомнению.

Отчетливее всего установки Владимира Всеволодовича проявились в его собственных писаниях: Поучении к детям и Послании к князю Олегу Святославичу. Этот корпус текстов, завершенный собранием кратких молитв, сохранился в единственном списке, местами неисправном, в составе Лаврентьевской летописи, под 1096 годом.

Поучение к детям

Поучение состоит из собственно наставления детям, написанного, вероятно, около 1100 года, и добавленного к нему тогда же и дополненного в 1117 году или несколько позднее списка "путей" - военных походов и административных поездок Владимира Всеволодовича. Последний список основан на каких-то ведшихся князем или сопровождавшими его лицами летописно-дневниковых записях и содержит ряд сведений, дополняющих или уточняющих летописи. Поучение начинается призывом Мономаха к своим преемникам "не ленитися... и тружатися первое Бога деля и душа своея," иметь "страх Божии в сьрдци своем и милостыню творя неоскудну, то бо есть начаток всякому добру." Вот почему князь не хотел участвовать в предложенной ему другими князьями клятвопреступной войне против своих двоюродных племянников - сидевших на юге Волыни сыновей князя Ростислава Владимировича. От нахлынувших грустных мыслей князь ищет утешения в Псалтири, давая пространную подборку цитат. Из жития святителя Василия Великого Владимир Всеволодович привлекают слова о скромности и послушании старшим. Последующие нравственные сентенции Владимира Мономаха являются пересказом одного из поучений святителя Василия Великого, вошедшего в Пролог под 21 января ("Научися, верныи человече, быти благочестно делатель" и проч.), и паремийных чтений в 1-й день Великого поста ("Избавите обидима, судите сироте, оправдаите вдовицю" и т. д.). Далее Владимир Всеволодович переходит к мысли о величии Божием и Его творения, которая также подтверждается многочисленными цитатами из Псалтири и Постной Триоди (в основном из песнопений 1-й великопостной недели). Содержание этой части, по-видимому, выказывает знание Шестоднева Иоанна, экзарха Болгарского, хотя прямых заимствований не нашлось.

В завершающей части Поучения перед списком "путей" наиболее ярко проявились авторские черты. Текст представляет собой своего рода "княжеское зерцало" - свод нравственных и практических заповедей правителя. В начале следует заповедь индивидуальной молитвы на всякое свободное время: "Аще и на кони ездяче, не будеть ни с кым орудья, аще инех молитв не умеете молвити, а Господи помилуи зовете бес престани втаине, та бо есть молитва всех лепши, нежели мыслити безлепицю ездя." Затем идут краткие и емкие наставления о покровительстве слабым, недопустимости убийства "ни права, ни крива," об осмотрительности в клятвах и необходимости блюсти крестоцелование, о почитании и покровительстве "епископам, и попам, и игуменам," о погибельности гордыни, лжи, пьянства и блуда - "в том бо душа погыбаеть и тело." По слову Владимира Всеволодовича, князь должен и в доме своем, и в походе дозирать о всем сам, не полагаясь "ни на тивуна, ни на отрока," ни "на воеводы," следить за тем, чтобы воины не делали "пакости" "ни своим, ни чюжим ни в селех, ни в житех, да не кляти вас начнуть," почитать иноземных купцов и послов ("ти бо мимоходячи прославять человека по всем землям"), да и всех привечать ("человека не минете не привечавше"), учиться ("его же не умеючи, а тому ся учите, якоже отьць мои дома седя изумеаше 5 язык, в том бо честь есть от инех земель") и т. п.; венец же всему - "страх Божии имеите."

Послание Олегу Святославичу

Относится к 1097 году и является откликом на события в Муроме 6 сентября 1096 года, когда в битве с Олегом Святославичем был убит один из старших сыновей Владимира Всеволодовича - князь Изяслав. Послание поражает чистотой и искренностью интонации: Владимир Мономах прощает Олегу Святославичу (вина которого усугублялась тем, что юный Изяслав был его крестником) гибель сына ("дивно ли, оже мужь умерл в полку, ти лепше суть измерли роди наши"), призывает черниговского князя к миру, удивляется тому, что Олег не кается в своем грехе, и указывает на суетность земных приобретений ("а мы что есмы чьловеци грешнии, лиси, дьнесь живи, а утро мьртви, дьнесь в славе и в чти, а заутра в гробе и бес памяти, ини собранье наше разделять"). В заключительных молитвах к Пресвятой Троице, Христу, Богоматери и святителю Андрею Критскому, обильно использует цитаты из Постной Триоди и Великого покаянного канона святителя Андрея. Заключительная молитва ("Помилуи мя, Господи, помилуи, егда хощеши судити, не осуди мене в огнь" и след.) буквально совпадает с окончанием 9-й песни канона молебного святителя Кирилла Туровского, что дало повод отрицать принадлежность молитв Владимиру Мономаху, считая их более поздней припиской. Однако по тону они весьма близки Поучению, и осторожнее предположить, что и благоверный князь и и святитель процитировали какой-то пока еще не выявленный источник.

Владимир Мономах скончался 19 мая 1125 года близ Переяславля Русского в Борисоглебской церкви на Льте, в которой любил бывать. Был погребен в Киевском Софийском соборе рядом с отцом. На начало XXI века погребения были утрачены.
Эпохальное значение правления Владимира Всеволодовича твердо запечатлело его фигуру в русской народной в памяти. Как усмиритель степняков он стал героем эпического сказания, которое цитировал в 1-й половине XIII века галицко-волынский летописец: победив половецких ханов Отрока и Сырчана, "Володимер Мономах пил золотом шоломом Дон, приемши землю их всю и загнавши оканьныя агаряны". Автор созданного, по-видимому, между 1238 и 1246 годами Слова о погибели земли Русской ностальгически замечал, что именем Владимира Всеволодовича половцы "дети своя полошаху в колыбели, а литва из болота на свет не выникываху, а угры твердяху каменые городы железными вороты, абы на них великыи Володимер тамо не вьехал, а немци радовахуся, далече будучи за Синим морем... а кюр Мануил цесарегородскыи опас имея, поне и великыя дары посылаша к нему, абы под ним великыи князь Володимер Цесарягорода не взял."

Из этих слов видно, что уже в домонгольское время появилась основа для формирования панегирического предания о царских дарах Владимиру Всеволодовичу, совмещенное тут с анахроническим упоминанием наиболее воинственного императора Мануила I Комнина. В ряде списков нестишного Пролога южнославянского происхождения XIII-XIV веков отцом благоверного князя Мстислава Владимировича назван "святой Владимир", что, однако, может указывать на Владимира равноапостольного. В миниатюрах Радзивиловской летописи конца XV века наряду с другими русскими князьями есть изображения Владимира Мономаха в битвах, княжеских съездах, принимающим послов. Князь показан в длинном зеленом или красном платье с желтым оплечьем и каймами западного покроя, зеленой или красной шапке без меховой оторочки; иногда в коротком платье, чулках и остроносых туфлях. Соответственно сюжету он восседает на престоле, держа в руке символ княжеской власти - меч, скачет на коне впереди войска или возглавляет торжественную процессию.

В начале XVI века бывший митрополит Спиридон Сатана написал изложение происхождения русских великих князей - Послание о Мономаховом венце - в котором приведен рассказ о приобретении Владимиром Мономахом царских регалий от византийского императора Константина Мономах. Этот рассказ - по которому Владимир Всеволодович получил бармы, Животворящий Крест и царский венец, которым был венчан на царство и наречен "царем великия Россия" - вошел в составленное вскоре после этого Сказание о князьях Владимирских. В этой связи шапка-венец, используемая русскими великими князьями, стала считаться "шапкой Мономаха" - якобы царским венцем полученным из Восточной Римской империи, символом преемства царской власти.

Из-за этой легенды Владимир Мономах сделался чрезвычайно важной фигурой в эпоху Иоанна Грозного - первовенчанного русского царя. Повествование о получении царских регалий Владимиром Всеволодовичем стало предисловием к чину венчания царя Иоанна на царство в 1547 году, а вскоре после венчания были во множестве созданы изображения великого князя Владимира.

В росписи Благовещенского собора Московского Кремля 1547-1551 годов на южной грани юго-западного столпа был помещен парный портрет князей Владимира Всеволодовича и Ярослава Всеволодовича. Мономах был представлен старцем с пышными волосами и недлинной, окладистой бородой. Он облачен в царские одежды: синее платье с золотым оплечьем и перекинутым через плечо лором и красная шуба-ферязь. Голову князя венчает царская корона городчатого типа, правая рука поднята в благословлении. Парный портрет, вероятно, был призван выразить идею преемственности власти, передаваемой великим князем Киевским князю Владимирскому Ярославу Всеволодовичу, пращуру царя Иоанна.

Серединой XVI века также датируется икона Благословенно воинство Небесного Царя, на которой в центре, среди святого воинства, изображен всадник на вороном коне в императорском платье, с короной закрытого византийского типа и с крестом в руках, в котором некоторые исследователи видят Владимира Мономаха.

В 1551 году в Успенском соборе Московского Кремля появилось царское моленное место ("Мономахов трон"), стенки которого были украшены 12 барельефами, иллюстрирующими Сказание о князьях Владимирских. В первой композиции Владимир Всеволодович показан сидящим на троне в парадных княжеских одеждах и в высокой шапке с навершием, сходной по форме с венцом императора Константина Мономаха на другом барельефе этого трона. Во второй композиции Владимир представлен верхом на коне, в платье, ферязи и княжеской шапке. В 11-й - он с непокрытой головой встречает присланные императором дары. В последней композиции митрополит Неофит венчает Владимира Мономаха на царство венцом в виде высокой шапки с навершием. Князь изображен в парадном царском платье, на груди крест на толстой цепи, в руке принятый от митрополита жезл-посох.

В 1561 году была выполнена роспись Золотой палаты, парадной залы русских государей, на стенах которой также были воспроизведены иллюстрации к "Сказанию". Иконография цикла была близка рельефам трона. Согласно описанию, Владимир Всеволодович был изображен: восседающим на троне в палатах, выступающим в поход (в отличие от рельефной композиции был изображен в доспехах) и венчающимся на царство. Парадное изображение его помещалось на стене, "что от Благовещения Пресвятыя Богородицы." Он представлен был сидящим "под золотым царским местом" в полном императорском облачении: "В правой руке держит скипетр, на главе венец царский... на плещах диадима и крест на персях с чепью златой." Рядом с нем был написан образ императора Константина Мономаха. Сходство их иконографий (одежды, регалии) подчеркивало "равночестность" русского князя и ромейского василевса. Портрет Владимира Всеволодовича, поясной в медальоне, был расположен на стене, обращенной к Красному крыльцу; он был представлен в ряду других великих князей, сродников первого русского царя, чьи изображения также были заключены в медальоны.

Еще один цикл иллюстраций "Сказания" был создан для Лицевого летописного свода. Изображения Владимира Мономаха присутствуют и на других миниатюрах Лицевого летописного свода, где описаны события времени его княжения. Он представлен либо как правитель в парадной княжеской одежде, либо как военачальник - на коне в доспехах. В обоих случаях его голову венчает круглая княжеская шапка цвета светлой охры с рисунком, имитирующим 2 нашивки, расходящиеся под углом от центра очелья - в таких головных уборах написаны все князья. У него седые курчавые волосы и длинная седая курчавая же борода, раздваивающаяся на конце. Лишь на первых 2 миниатюрах со сценами въезда князя в Киев и его вокняжения он изображен с темными волосами и темной короткой бородой.

Изображение Владимира Всеволодовича было помещено в Титулярнике 1672 года, где он представлен как средовек с длинной окладистой бородой и короткими кудрявыми волосами, погрудно, в 3/4-ном повороте, на голове княжеская шапка с меховой оторочкой, ворот платья расшит драгоценными камнями и жемчугом. Стилистика портрета характерна для XVII века, а иконография вероятно восходила к изображениям Золотой палаты.

Кайдаловские святцы конца XVII века и Описании о российских святых конца XVII-начала XVIII века отмечена его память: "Святый благоверный князь Владимир Всеволодович Мономах, преставися в лето 6633, а память его месяца маиа в 19 день." В старообрядческом Месяцеслове Ионы (Керженского) память его как святого указана под 19 марта. В том же сборнике, в Алфавите русских чудотворцев Ионы (Керженского), помещена память с краткой заметкой о житии Владимира Мономаха, где сообщается, что он "в древлеписменных же месяцесловах почитается во святых, памятию марта в 19 день." Из многих добродетелей святого автор Алфавита особо выделил дар молитвенного умиления.

Канонизация Владимира Всеволодовича была подтверждена включением его имени в Собор всех святых, в земле Российской просиявших, а в 2011 году - в Собор Киевских святых.

 

Вернуться к списку