Преподобный Иоанн Безмолвник (Молчальник), Савваит, епископ

см.: Яков день.

см.: Иоанн Богослов.

Народное название дня собора Иоанна Предтечи, 7/20 янв.

Название этого дня, по-видимому, связано с тем, что от Крещения до Масленицы было принято справлять свадьбы, на которых не обходилось без «бражничанья» (употребления алкогольных напитков).

Народное название дня прп. Иоанна Ветхопещерника, 19 апр./2 мая.

По старому русскому обычаю, имевшему еще языческие корни, в этот день «одевали весну в новины», поэтому день так и назывался: «новины». Обряд обряжания весны в новину заключался в том, что крестьянки впервые выносили на весенний свет новину – новые, в этом году сотканные холсты и новопошитые рубахи, выполаскивали их в свежей весенней воде и развешивали на чуть позеленевших кустах. Сама весна нарядная – и холсты на ней новые. Нарядные одежды вбирали в себя солнечный свет и весеннюю свежесть. Женщины выходили с обетным концом в поле, кланялись на все четыре стороны и, повернувшись к востоку, говорили: «Вот тебе, матушка- весна, новая новина да пирожки домашние». Затем расстилали холстины, оставляли на них пироги, чтобы матушка-весна оделась в новину, а за пироги- угощение (в иных случаях выставляли хлеб-соль) уродила в изобилии и лен, и коноплю, и травы высокие, и рожь крепкую.

В обычае также было выходить всем, от мала до велика, на улицу – весну смотреть, где и как она свою красоту проявляет. Всматривались в природу и загадывали при этом свои заветные желания.

По-своему русские представляли образ св. Иоанна Ветхопещерника. Молясь в пещере, он обновлял людские души, учил, что мир, созданный Богом, светел и прекрасен, что надо стремиться к настоящему обновлению и духовной чистоте. Поэтому новина, прежде всего, должна ложиться на чистую душу.

Народное название дня св. мч. Иоанна Воина, 30 июля/12 авг.

В этот день св. Иоанну Воину молились в случае тяжелых нужд, обид и об «открытии потайных краж». Особенно святому молились знахари и ворожеи, считавшие его своим покровителем. Считалось, что в это время «обмирают ведьмы».

Этот день называли в некоторых местах Силиным днем.

Русский былинный богатырь, имя которого связано с сюжетами о добывании женщин (Авдотьи, Марьи Белой Лебеди) и сопутствующих ему боевых подвигах.

Народное название дня третьего обретения главы Иоанна Предтечи (ок. 850) и сщмч. Ферапонта (III в.), 25 мая/7 июня.

Иоанн Предтеча был покровителем посевов. Ему молились о плодородии и при освящении пчельника, о благополучии детей и об избавлении от головной боли.

В южнорусских губерниях и в Малороссии день этот был известен под названием Ивана Головатого. Обычно в это время сажали капусту, соблюдая обряд с заговорами и всякого рода предосторожностями. Поскольку выросшая капуста напоминает голову, то и праздник обретения главы Иоанна Предтечи получил название Ивана Головатого.

В этот день выпадала роса. На вкус – сладкая, медвяная, а на самом деле, по народному поверью, пагубная. Ее собирали только знахари-травники, чтобы лечить сначала мертвой, а потом живой водой. Людям и животным в этот день ходить по росе было нельзя. Поэтому утром в поле и огороде работ не было, а скотину выгоняли на пастбище, когда спадет роса. В этот день также обращались к св. Ферапонту, просили его отвести медвяные росы. Поэтому день этот назывался еще Ферапонтовым.

Русский былинный богатырь из купцов, любитель коней и конского бега, имел чудесного коня – «бурушку косматого», превосходящего всех коней кн. Владимира. Согласно былинам, Иван хвастлив, любитель вина и женщин, в торговле способен зарваться до того, что спускает все свое состояние.

(25.08.1530–18.03.1584), русский царь, ставший в сознании русского народа одним из главных символов русского государства.

Эпоха его царствования как бы венчает собой период становления русского религиозного самосознания. Именно к этому времени окончательно сложились и оформились взгляды русского народа на самое себя, на свою роль в истории, на цель и смысл существования, на государственные формы народного бытия.

Царствование Ивана IV протекало бурно. Со всей возможной выразительностью оно обнажило особенность русской истории, состоящую в том, что ее ход имеет в основе не «баланс интересов» различных сословий, классов, групп, а понимание общего дела, всенародного служения Богу, религиозного долга.

Первым его шагом на этом пути стало учреждение опричнины. Само слово «опричнина» вошло в употребление задолго до Ивана Грозного. Так назывался остаток поместья, достаточный для пропитания вдовы и сирот павшего в бою или умершего на службе воина. Поместье, жаловавшееся великим князем за службу, отходило в казну, опричь (кроме) этого небольшого участка.

Иван Грозный назвал опричниной города, земли и даже улицы в Москве, которые должны были быть изъяты из привычной схемы административного управления и переходили под личное и безусловное управление царя, обеспечивая материально «опричников» – корпус царских единомышленников, его сослуживцев в деле созидания такой формы государственного устройства, которая наиболее соответствует его религиозному призванию. Есть свидетельства, что состав опричных земель менялся, – часть их со временем возвращалась в «земщину» (т. е. к обычным формам управления), из которой, в свою очередь, к «опричнине» присоединялись новые территории и города. Т. о., возможно, что через сито опричнины со временем должна была пройти вся Россия.

Опричнина стала в руках царя орудием, которым он просеивал всю русскую жизнь, весь ее порядок и уклад, отделял добрые семена русской православной соборности и державности от плевел еретических мудрствований, чужебесия в нравах и забвения своего религиозного долга.

Даже внешний вид Александровской слободы, ставшей как бы сердцем суровой брани за душу России, свидетельствовал о напряженности и полноте религиозного чувства ее обитателей. В ней все было строено по типу иноческой обители – палаты, кельи, великолепная крестовая церковь (каждый ее кирпич был запечатлен знамением Честнаго и Животворящего Креста Господня). Ревностно и неукоснительно исполнял царь со своими опричниками весь строгий устав церковный.

Как некогда богатырство, опричное служение стало формой церковного послушания – борьбы за воцерковление всей русской жизни, без остатка, до конца. Ни знатности, ни богатства не требовал царь от опричников, требовал лишь верности, говоря: «Ино по грехом моим учинилось, что наши князи и бояре учали изменяти, и мы вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды».

Проворный народный ум изобрел и достойный символ ревностного служения опричников: «они ездили всегда с собачьими головами и метлами, привязанными к седлам, – пишет Карамзин, – в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию».

Когда в 1565 в Александровской слободе царь принял решение силой выжечь крамолу в России, это решение далось ему страшным напряжением воли. Вот портрет царя, каким его знали до этого знаменательного дня: Иван был «велик ростом, строен, имел высокие плечи, крепкие мышцы, широкую грудь, прекрасные волосы, длинный ус, нос римский, глаза небольшие, серые, но светлые, проницательные, исполненные огня, и лицо приятное».

Подвижнический характер имела вся личная жизнь царя. Это ярче всего проявлялось в распорядке Александровской слободы. Шумную и суетную Москву царь не любил, наезжая туда «не на великое время». В Александровской слободе он все устроил так, как хотел, вырвавшись из церемонного и чинного порядка государевой жизни с его обязательным сложным этикетом и неизбежным лицемерием. Слобода, собственно, была монастырем в миру. Несколько сотен ближайших царских опричников составляли его братию, а себя Иван называл «игуменом всея Руси». (Царь не раз хотел постричься, и последний раз, после смерти сына в 1581, лишь единодушная мольба приближенных предотвратила осуществление этого намерения.)

Приняв на себя по необходимости работу самую неблагодарную, царь, как хирург, отсекал от тела России гниющие, бесполезные члены. Иван не обольщался в ожидаемой оценке современниками (и потомками) своего труда, говоря: «Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого; утешающих я не нашел – заплатили мне злом за добро, ненавистью – за любовь». Второй раз приводим мы изречение Ивана, теперь уже с полным правом говоря – воистину так!

В отличие от историков, народ верно понял своего царя и свято чтил его память. Вплоть до самой революции и последовавшего за ней разгрома православных святынь Кремля к могиле Грозного Царя приходил простой люд служить панихиды, веруя, что таким образом выраженное почитание Ивана IV привлекает благодать Божию в дела, требующие справедливого и нелицеприятного суда.

Митрополит Иоанн (Снычев)

Русский былинный богатырь, историческим прототипом которого является «храбр» Иван Данилович, погибший в битве при Супое в 1136. Он принадлежал к дружине кн. Ярополка и, вероятно, в том же веке дал повод к созданию дружинной песни. В былинах он изображается в виде юного богатыря, совершающего необыкновенные подвиги.

Народное название дня блгв. кн. Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия (1523) и прп. Иоанна, епископа Гофского (700), 19 мая/1 июня.

По русскому обычаю, в этот день поклонялись ниве. Для этого из веток ивы или березы выплетали большое колесо, поджигали и огненным катали его вокруг нивы. Заговаривали ниву от дождя-бури-огня-града. Девушки водили хороводы, пели песни, оберегающие ниву. Просили св. Ивана ниву оберечь и заклинали, чтобы «ветер-ветрило» не погубил ниву. На Ивана Долгого продолжали сеять огурцы.

Русский былинный богатырь, человек праведной жизни, он был заподозрен в любовной связи с двоюродной сестрой – Софьей-царевной, племянницей кн. Владимира. Растерзан вместе с нею толпой.

Сказочный герой, выразитель народного христианского идеала скромности, нестяжательства, «нищеты духа» и юродства. Ивану-дураку совершенно чуждо стремление к успеху и благополучию. Подчеркиваются его «дурость» и нелепые бессмысленные поступки. Именно эта кажущаяся с бытовой точки зрения «дурость» спасает Ивана-дурака, когда он попадает в опасное положение, а все «умные» вокруг него гибнут. Благодаря своей «дурости» Иван-дурак проходит все испытания и достигает высшего успеха – побеждает противника, женится на царской дочери, получает богатство и славу, становится Иваном Царевичем.      

О. П.

Народное название кабака. Происхождение названия связано со старым обычаем прибивать у входа в кабак еловую ветку или небольшую елку.

Народное название дня свт. Иоанна Златоуста , архиепископа Константинопольского, 13/26 нояб.

В этот день крестьяне молились свт. Иоанну, чтобы он не допустил «озябание зяби», молились, чтобы зима землю снегом прикрыла, озимые поля сохранила. «На Златоуста – все поле пусто, – говорили крестьяне. – Всякая зябь на Златоуста останавливается в росте».

см.: Иванов день.

см.: Алфей глинник.

Народное название дня свт. Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, 12/25 нояб.

По народным приметам, дождь или снег на Ивана Милостивого означал оттепели до Введения (см.: Введеньев день). «Опрокинута осень на стылую озимь».

Народное название дня прп. Иоанна Безмолвника, епископа (557– 558), 3/16 дек.

В этот день полагалось молча постоять перед иконами, помолиться Богу и св. Иоанну Безмолвнику. «Иван молчит, добрая молва дело растит». См. также: Декабрь, 2 число ст. ст.

Празднование Усекновения честныя главы св. Иоанна Предтечи 29 авг. /11 сент. Среди русских крестьян этот праздник еще был известен под названием Головосека. Один из иностранных путешественников по России, Александр Гвагнин Веронский (XVI в.), заметил, что русские ни одного святого не почитают так строго постом, как св. Иоанна Крестителя. Народ русский глубоко чтил день памяти мученической кончины св. Иоанна Крестителя и проводил его в строгом посте, продолжавшемся 24 часа. «Иван Постный обыденкой живет, да всеё матушку-Русь на посту держит!», «Поститель Иван – пост внукам и нам!», «Иван Постный не велик, а перед ним и Филиппов пост – кулик!», «Кто на Ивана, Крестителя Господня, скоромь жрет – тот в рай не попадет!», «На Постного Ивана вся скоромь мертвым узлом затянута (запрещена)», «Не соблюдешь Иван-пост, прищемишь в аду хвост!», «Кто Ивану Крестителю не постит – за того и сам набольший поп грехов не умолит!»

На Ивана Постного русские не ели ничего круглого, но даже и щей не варили, т. к. капустный кочан напоминал своим видом отсеченную голову. На Предтечу не рубили капусты, не срезали мака, не копали картофеля, не рвали яблок и даже не брали в руки ни косаря, ни топора, ни заступа, чтобы не оскорбить этим поступком священной памяти приявшего от меча мученическую кончину великого пророка Божия, принесшего грешному миру благую весть о грядущем на его спасение Христе.

«Кто на все посты постится, за того все четыре Евангелиста!» – говорили русские и тут же добавляли: «А кто и на Ивана Постного скороми не ест – тому сам Истинный Христос помога!»

От Ивана Постного осень считалась вступившей во все свои неотъемлемые права. «Иван Постный – осени отец крестный!» – говорили в народе. «С Постного Ивана не выходит в поле мужик без кафтана!», «Иван Предтеча гонит птицу за море далече!», «Иван Поститель пришел, лето красное увел!». С «Иван-поста» мужик осень встречает, баба свое бабье лето начинает. «С Ивана Постного последнее стлище на льны!», «Если журавли с Ивана Крестителя на Киев (на юг) пошли- потянули – будет короткая осень, придет нежданно-негаданно ранняя зима».

За двое суток до сентябрьского Семен-дня (память св. Симеона Летопроводца) был Иван Постный – «по- летовщик». К этому дню подводились все счета по наймам в Москве и во многих др. городах. Высчитывалась к Иван-посту всякая «полетняя плата», собирались «по- летние дани», определялся оброк с каждого тягла, «полетным грамотам» (договорам) приходил конец. Если поднимались цены на рабочие руки, то можно было услышать среди трудового люда слова: «Нынешний Иван Постный – добрые полетки!» Когда же плата начинала падать, то рабочий народ повторял, призадумываясь над предстоящей зимой: «Прошлое слетье – не в пример скоромнее, полеток того гляди весь мужичий год на Велик-Пост сведет!» и т. п. С 29 авг. устраивались ярмарки-однодневки, «ивановские торги» по многим городам и пригородам. «На Ивана-Постного в кармане и скоромная копейка шевелится!», «На Иванов торг и мужик идет, и баба зарится!», «Красно лето работой, а Иван Полеток – красными товарами да бабьими приглядами!» В некоторых губерниях (преимущественно поволжских) существовали Ивановские ярмарки. Но на них, по большей части, шел торг предметами домашнего крестьянского обихода, лошадьми и огурцами («в засол»), медом с вощиной, щепным и скобяным товаром. На этих постных торгах не было пьянства и загула. «Пей, купец, на Иван-торгу квас да воду, закусывай пирогами ни с чем!», «Никто с поста не умирает!», «С поста не мрут, с обжорства дохнут!», «Кто пьет-зашибается не в пору – распухнет с гору!», «На Постника Ивана не пригубь больше одного стакана!», «На Ивана Постного – хоть и пост, да разносол!» Вместо запретного круглого пирога «загибала» в этот день «праздничная» хозяйка долгий. Начинка была: грибы-грузди, грибы-масленики, грибы-рыжики, которых перед этим временем и в лесу, и в залесье было много. Кроме грибов, идущих на похлебку и на закуску, в пирог заворачивали всякую ягоду: и костянику, и голубику, и чернику, и бруснику, и смородину. Подавали также овсяный и ягодный кисель, подавали деревенские хозяйки также и «кулагу» (пареное соложеное тесто с калиной – местами называлось «саламатою»). «Кулажка – не бражка!» – приговаривали они, подавая эту «лакомую стряпню» из погреба после сытного постного обеда. – Упарена-уквашена, да не хмельна, ешь вволю!»

«Не до праздника, не до гостей, когда не только в церкви, а и на гумнах – Иван Постный!» – оговаривалась старая молва крылатая. «Не бойся того поста, когда в закромах нет пуста! Страшен – мясоед, когда в амбаре жита нет!», «В год хлебородный – пост не голодный!», «Господь хлебца уродит – и с поста брюхо не подводит!»

До 20-х гг. XIX в. совершался праздничный обряд, приурочивавшийся непосредственно ко дню 29 авг. Собиралась молодежь со всего села к околице. Приносилась туда заранее кем-нибудь из старых людей накануне приготовленная глиняная, одетая в холщовый саван, кукла: без малого в рост человеческий. Особенностью этой куклы было то, что она делалась без головы. Эту безголовую куклу поднимали две молодых девушки и бережно, в благоговейном молчании, несли на руках впереди толпы к реке, где на самом крутом берегу останавливались и клали свою ношу наземь. Вся толпа начинала причитать над куклой, как над дорогим и близким ей покойником. По прошествии некоторого времени оплаканного глиняного покойника принимали на руки двое молодых парней и при вопле толпы с размаху бросали в воду. Этот обезглавленный человек в саване олицетворял, в глазах совершителей обряда, св. Иоанна Крестителя, неразрывно сливавшегося в народном воображении с побежденными красным летом темными силами. На Ивана Постного в Тульской губ. наблюдали за полетом птиц. Если журавли летели от Тулы на Киев, то, по приметам, вскоре после Семена-дня наступят холода. «Лебедь летит к снегу, а гусь к дождю!», «Лебедь несет на носу снег!», «Ласточка весну начинает, соловей лето кончает!», «Сколько раз бухало (филин) будет бухать, по столько кадей хлеба будешь молотить с овина!». «Чай, примечай, куда чайки летят!» Длинный ряд тульских примет-поговорок о птицах заканчивался остроумным замечанием: «Петух не человек, а свое все скажет и баб научит!»

Иван Постный – последний предосенний праздник – был на Руси «полетним» не только потому, что окончательно завершал собой летние красные дни, открывая широкую дорогу торную ненастной осени, но и оттого, что являлся последним, заключительным, праздником целого года. Через двое суток после этого дня (1 сент.) начинался новый год, шел день Новолетия.

А. Коринфский

Народное название дня Иоанна Богослова, 8/21 мая. На Ивана Пшеничника сеяли пшеницу, пекли пироги для нищих.

В некоторых местах этот же день назывался Арсений Пшеничник.

Сказочный герой; его деяния – образец наивысшего успеха. Однако достигается он вопреки обычному здравому смыслу и с полным пренебрежением к материальным благам. По своей сути, образ Ивана Царевича является одним из вариантов образа Ивана-дурака.

(1847–1899). Служил долгое время в земстве Вологодской и Олонецкой губ. (секретарем земской управы и пр.), занимался изучением быта крестьян. Он умел хорошо с ними сходиться (хотя сам происходил из дворян) и входить в их интересы. Его главные труды: «Материалы по этнографии Вологодской губернии» (М., 1890), «Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность» («Живая старина», 1898, вып. 1), они награждены медалями Русского географического общества и Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.

День Рождества Иоанна Предтечи 24 июня/7 июля, день летнего солнцестояния, до н. XX в. один из основных народных праздников, объединивший в себе элементы христианского мировоззрения и остатки древних языческих ритуалов.

Древние памятники письменности дают достаточно подробное описание этого праздника. Один из очевидцев его, игумен Елеазаровской пустыни Памфил, живший в XVI в., в послании к наместнику города Пскова писал: «Егда приходит день Рождества Предтечева, и прежде того, исходят огньницы, мужие и жены чаровницы по лугам, и по болотам, и в пустыни, и в дубравы, ищущи смертныя отравы на пагубу человеком и скотом; туже и дивия корения копают на потворение мужем своим. Сия вся творят действом диаволим в день Предтечева Рождества, с приговоры сатанинскими. Егда бо приидет праздник, во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плясканием и плясанием; женам же и девкам и главами киванием, и устнами их неприязнен крик, вся скверныя песни, и хребтом их вихляния, и ногам их скакание и топтание; ту есть мужем и отроком великое падение, мужеско, женско и девичье шептание, блудное им воззрение и женам мужатым осквернение, и девам растление».

В Стоглаве находим такое же известие о празднике Купалы. Здесь, между прочим, замечается, что в это время мужчины и женщины ходили ночью по домам и улицам, забавлялись бесстыдными играми, пели сатанинские песни и плясали под гусли. По прошествии ночи с великим криком все отправлялись в рощи и омывались в реке «как бешеные». Подобное говорит в своем Синопсисе архимандрит Киево-Печерского монастыря Иннокентий Гизель. В его время, в навечерие праздника Рождества Иоанна Предтечи, следующим образом отправляли праздник Купалы: «В навечерие Рождества св. Иоанна Предтечи собравшиеся ввечеру юноши мужеска и девическа и женска полу соплетают себе венцы от зелия некоего, и возлагают на главы, и опоясуются ими. Еще же на том бесовском игралищи кладут огонь, и окрест его, вземшеся за руце, нечестиво ходят и скачут, и песни поют, сквернаго Купала часто повторяюще и чрез огонь прескачуще, самих себе тому бесу Купалу в жертву приносят».

Праздник Купалы был для русских великим днем очищения огнем и водой, праздником летнего солнцестояния, когда природа действует с особенной «всеоживляющей и всевозбуждающей силой». Дохристианский русский праздник Купалы совершался в самое время летнего солнцестояния, когда солнце достигает самого высокого и крайне сильного влияния на землю, после чего оно начинает поворот на зиму. На этом основании русские считали церковный праздник Рождества Иоанна Предтечи началом лета. Так, напр., в одном древнем сборнике относительно дня св. Иоанна Предтечи читаем: «Месяца иуния, в 24-й день, Рождество честнаго и славнаго Пророка и Предтечи Крестителя Господня Иоанна, отселе начинается лето». При совпадении древнего праздника Купалы с днем св. Предтечи Иоанна оба эти празднества в народном понятии отождествлялись. Само имя Купалы от глагола купать – погружать в воду, омывать тело, делать его чистым (отсюда купель) – наводило на мысль о св. Иоанне Крестителе. В простонародье, в Гродненской губ., в Брестском у., слово «купально» употреблялось в смысле очищения. Потому о самом св. Иоанне Предтече, крестившем Христа в Иордане, в народных песнях попросту говорили, что он «купал Христа».

Вместе с тем к Иванову дню русские приурочивали и огненное крещение. В этом случае могло иметь значение то обстоятельство, что в церковно-богослужебных книгах св. Иоанну Крестителю постоянно придаются названия света, звезды, предшествующей солнцу, т.е.      Иисусу Христу. В одной утренней стихире на день Рождества св. Иоанна Крестителя читаем: «Иже пред солнцем текшаго Христом Богом нашим, Иоанна славнаго яко звезду предтечеву». В самом Евангелии Иоанн Креститель называется светильником «иже бе светя и горя». В одной из церковных песен он величается предтечею солнцу правды, светильником света, денницей солнца. Благочестивые книжники Древней Руси очень часто называли Иоанна Крестителя пресветлым солнцем. Так, в древней повести о девицах смоленских читаем: «Множество жен и дев стеклись на бесовское сборище, в нощь, в которую родился пресветлое солнце Иоанн Креститель». При таких образных представлениях о св. Иоанне Крестителе русские могли видеть в этом святом угоднике предтечу вещественного солнца на его поворотном пути к зиме. Недаром поэтому еще в XIX в. русские крестьяне были твердо убеждены в том, что в день Иоанна Предтечи солнце выезжает из своего чертога на трех конях, серебряном, золотом и бриллиантовом, навстречу месяцу. Таким образом, в народном представлении совершенно незаметно празднество древнерусского Купалы отождествилось с праздником христианским в честь св. Иоанна Крестителя и последний стал представителем и покровителем всего, что прежде приписывалось языческому Купале.

Считалось, что Рождество Иоанна Крестителя придает нужные свойства и силы травам и цветам, и потому, согласно с народным обычаем и верованием, в этот день запасались разными травами и цветами. Так, царь Алексей Михайлович в 1657 писал к московскому ловчему стольнику Матюшкину: «Которые волости у тебя в конюшенном приказе ведомы, и ты б велел тех волостей крестьянам и бобылям на рождество Иоанна Предтечи, июня в 23-й день, набрать цвету серебориннаго, да трав империновой да мятной с цветом, и дятлю, и дятельнаго корня, по 5 пудов». В Румянцевском сборнике 1754 читаем: «В Ивановскую ночь кладов стерегут, и на травах парятся в банях, и травы рвут, и коренья копают, еще березки подвязывают, ветви сплетают, да жив будет того лета человек». В древнерусских травниках читаем самые подробные описания целебных трав, кореньев и цветов, и собирание их приурочивается к Иванову дню или Ивановой ночи. Напр., о папоротнике в одном травнике сказано: «Есть та черная папорть, растет в лесах, в лугах, ростом в аршин и выше стебель, а на стебле маленьки листочки, а с испода большие листы... а цветет он накануне Иванова дня в полночь. Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быти. А брать тот цвет не просто, с надобностями. В Иванову ночь идти к тому месту, где растет трава папороть, и, очертясь кругом, говорить: талан Божий суд твой, да воскреснет Бог». Во 2-й пол. XIX в., хотя самое представление о древнеязыческом Купале давно вышло из народной памяти, русские люди св. Иоанна Крестителя называли Лопуховатым и при этом твердо держались веры в целебную силу купальных трав и кореньев. В Северо-Западной Руси 24 июня поселяне имели обычай приносить в церковь к обедне для освящения огромные венки и связки зелени, и все это потом употреблялось против нечистой силы, «переполоху» и т. п. В Малороссии праздник Рождества Иоанна Предтечи назывался в народе Иваном Гулящим.

Добыв трением из дерева живой огонь, при пении особых купальских песен зажигали в эту ночь костры, имевшие символическое значение, и совершали разные гадания, стараясь узнать свою судьбу. Парни и девушки, в праздничных нарядах, собирались у реки, где, разведя огонь, устраивали хороводы и, взявшись за руки, попарно прыгали через эти костры, считая, что это избавит от всех зол, болезней, горя и, гл. обр., худого глаза; судя по прыжку, предсказывали грядущее счастье или беду, раннее или позднее супружество. На купальском костре матери сжигали снятые с больных детей сорочки, чтобы вместе с этим бельем сгорели и сами болезни. В некоторых местах существовал обычай прогонять через этот огонь и домашнюю скотину для защиты ее от мора.

Народное поверье гласило: кто выше скачет через купальский костер, у того и колос хлеба уродится выше.

В н. ХХ в. купальские обычаи наиболее сохранились в Малороссии, в белорусском Полесье, на Волыни и севернорусских губерниях. День Аграфены Купальницы (23 июня) посвящался здесь собиранию трав, имеющих, по народным поверьям, целебную силу. Из собираемых в канун Купалы травяных зелий пользовалась особенным уважением «купаленка» (желтоголов) и цветок иван-да-марья. С последним было связано стародавнее предание о купавшихся в дождевых потоках Перуне-громовнике и богине Заре, и отклик в белорусской купальской песне:

Иван да Марья

На горе купалыся;

Гдзе Иван купався –

Берег колыхався,

Гдзе Марья купалась –

Трава расцилалась...

В Малороссии в н. XX в. существовал обряд: девушки, головы которых убраны венками из трав душистых, в праздничных нарядах, а парни, лихо заломивши набекрень шапки, тоже убранные цветами, собирались накануне Иванова дня в заранее определенное место к дереву марене, или черноклену, обвешанному венками и лентами; под деревом этим ставили сделанного из соломы крошечного, а иногда и большого идола – Купалу, одетого в женскую сорочку и плахту, с монисточкой на шее и венком на голове.

Тут же были расставлены столы с закуской и горилкой. Затем, держа эту куклу, начинали прыгать через разведенный огонь попарно (парубок и дивчина); хор пел:

Ходыли дивочки коло Мариночки,

Коло мого вудола Купала.

Гратеме сонечко на Ивана!

Купався Иван, та в воду упав,

Купало на Ивана!

На другой день куклу и марену приносили к реке, срывали украшения и бросали в воду или сжигали. Иногда сажали под срубленным деревом вместо чучела дитя, убранное цветами и венками.

В Белоруссии накануне Иванова дня после захода солнца вбивали кол в землю; обкладывали его соломой и коноплей, а на самый верх клали пук соломы, называемый Купалою; в сумерки зажигали солому, подбрасывали в этот костер березовых сучьев, и начинались потехи.

В некоторых местах Белоруссии с рассветом Иванова дня, выбрав из своей среды самую красивую девушку, подруги раздевали ее донага, опутывали с ног до головы венками и цветами, завязывали глаза и вели в лес, где она, получившая на этот раз прозвище «дзевко-купало», раздавала заранее приготовленные венки, в то время как веселый хоровод двигался вокруг нее. Кому попал свежий венок, та будет жить богатою и счастливою жизнью, замужем, а которой достался увядший венок, «той счастья-доли не бачить, жить у недоли».

В Москве издревле праздновался Иванов день на Трех горах, а в Петербурге – на Петровском острове, на «Куллерберге», куда заезжала и аристократия. На последнем разводили купальские огни, устраивали хороводы и пировали. В 10 верстах от Петербурга, по Рижской дороге, находилась в старое время липа, ветви которой сплетались с ветвями других деревьев, образуя как бы природную беседку, в которой не раз отдыхал Петр I. Собирались здесь накануне Иванова дня, разводили огни, на которых сжигали белого петуха. В более поздние времена вследствие запрещения Ивановских огней духовными и светскими властями купальский костер заменился кучей крапивы

Ивановская ночь, по народны поверьям, считалась страшной, полной чародейных явлений: бабы-яги, колдуны и киевские ведьмы, верхом на помеле, толпой летят на Лысую гору или чертово берепище под Киевом, где советуются, как бы причинить какое зло людям, уничтожить, напр., домашних животных. В это время не выпускали лошадей в поле, чтобы злые духи не заездили их; оставляли телят ночевать вместе с коровами, чтобы ведьмы не портили дойных коров, а на окно клали жгучую крапиву, которая не пускала нечистого духа в избы. Рыбаки уверяли, что поверхность рек в это время бывает подернута серебристым блеском. Деревья в лесу переходят с места на место и шумом своих ветвей разговаривают между собой.

Смельчаки отправлялись ночью в лес собирать лекарственные травы, цветы и коренья, как, напр., лопань, былицу, полынь, яскер и пр., ибо тогда только они и оказывают действительную помощь, когда будут сорваны на заре Иванова дня, прежде чем на них обсохнет роса. Эти травы сохранялись в продолжение года как некая святыня; ими окуривали больных, их бросали в затопленную печь во время грозы, чтобы предохранить дом от удара молнии.

Труднее всего было достать в Ивановскую ночь папоротник, который в это время только и расцветает. Считалось, что кто отыщет расцветший папоротник, тот приобретет власть повелевать всем; пред ним бессильны будут мощные правители, и нечистые духи будут в его полном распоряжении; он может знать, где скрыты клады; во всякую сокровищницу, какими бы замками она ни была заперта, он войдет как хозяин, ибо двери сами растворятся перед ним, стоит только приложить к замку чудный цветок; невидимкой обладатель его проберется к любой красавице – и нет ничего, что было бы невозможно для него.

И. Калинский, Н. Степанов

(1846–1897), писатель, этнограф. Профессор русской словесности в лицее кн. Безбородко. В своем исследовании «Следы языческих верований в южнорусских шептаниях» (1878) рассматривал русские заговоры с мифологических позиций.

Чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Икона находится в Иверском монастыре на Афоне с 999, куда чудесно прибыла по водам Мраморного моря, пущенная на воду из г. Никеи во времена гонений на иконы в IX в. В царствование Алексея Михайловича, при патр. Никоне, в бытность его тогда еще архим. Новоспасского монастыря, по его желанию, в 1648 был привезен в Москву список с сей иконы, который совершенно сходен с подлинником и прославился в Москве многими чудотворениями. Иверская икона очень чтилась в Москве. Она находилась в Иверской часовне у Воскресенских ворот Китай-города. Иверская икона одна из главных святынь русского народа. По традиции православные русские люди, пришедшие в Москву, обязательно отправлялись помолиться в часовню перед иконой Иверской Божией Матери. Русские цари при въезде в Первопрестольную останавливались у Воскресенских ворот, с внешней стороны которых находилась часовня, и молились в ней перед входом в Кремль. Китайгородская стена с Воскресенскими воротами была построена в 1534–38. В 1635 над воротами поставлена светлица, а в 1680-е – палатка с двумя шатрами над нею.

По ночам святую икону Иверской Божьей Матери из часовни возили из дома в дом в закрытой карете, запряженной четверкой лошадей, в сопровождении священнослужителей. Впереди скакал всадник с факелом.

Народное название дня перенесения мощей сщмч. Игнатия Богоносца , 29 янв./11 февр.

В этот день по народному поверью бесятся ведьмы: загибают ветки деревьев, закручивают траву в заломы. Только чертополох ведьмы не трогают – боятся. Ветки чертополоха стерегут поле и зимой. Старики в этот день выходили во двор, осматривали поля – не наследили ли там ведьмы, все ли в порядке в хозяйстве.

см.: Кондратьев день.

Народное название дня сщмч. Игнатия Богоносца , патриарха Александрийского, 20 дек./2 янв.

По обычаю, в этот день полагалось поклониться родному дому, в котором человек родился и вырос. Дом – олицетворение семьи и рода, залог сохранения традиций. Ради сохранения домашнего очага служили молебны и совершали обход села с иконами.

Иконография Богоматери, относящаяся к типу Умиление. Ее название происходит от имени св. блг. кн. Игоря Черниговского и Киевского († 1147). Св. Игорь происходил из рода князей Ольговичей, которые за время своего великого княжения в Киеве нередко злоупотребляли властью и потому не были любимы киевлянами. Когда престол перешел к незлобивому и смиренному кн. Игорю, народное недовольство обрушилось на него в полную силу. Вспыхнула междоусобица. Киевские бояре предали Игоря и признали своим князем Изяслава из рода Мономаховичей. Игорь был заключен в темницу в Переяславле, где вскоре он пожелал принять монашество. Его тотчас перевезли в Киев, где он принял великую схиму в Феодоровском монастыре.

В последние дни своей жизни, предчувствуя скорую кончину, св. Игорь молился перед иконой Божией Матери, именуемой впоследствии Игоревской. В один из таких дней он был убит разъяренной толпой, ворвавшейся к нему в келью.

Празднование Игоревской иконы Божией Матери установлено 5/18 июня.

см.: Дорофеев день.

Народные сборища, сходбища для забавы, увеселенья; скачки, ратоборства; представления разного рода, для потехи (В. Даль). У русского народа существовал целый ряд игр, носивших спортивный характер – состязания на лошадях, кулачный бой, «пышка», лапта, свайка, бабки, сало и др. (об играх в помещении см.: Посиделки). Спортивный характер катанью на лошадях в повозках или санях придавал элемент состязаний, гонки, а также обычай запрыгивать на ходу. Но местами встречалось и катанье верхом. У семейских Забайкалья на Троицу не катались парами и тройками, молодежь устраивала гулянье верхом на лошадях большими компаниями. В деревнях на верхней Пинеге на Фомино воскресенье катались на лошадях в упряжке, увешанной «множеством колокольчиков, бубенчиков и шаркунов (вид колокольчика)».

Были два календарных дня, выходивших за пределы обычных сроков хороводов, к которым приурочивались летние конные развлечения молодежи: первое воскресенье после дня Петра и Павла и 18 авг. – день Флора и Лавра, которые считались покровителями лошадей. В конкретной местности освящением коней и конными состязаниями отмечался один из этих дней.

В Вельском у. (Вологодская губ.) в воскресенье после Петрова дня крестьяне задолго до заутрени съезжались в село со всего прихода. Полагалось с каждого двора привести на погост если не всех лошадей, то хотя бы одну. Ехали на тарантасах, запряженных по большей части тройками. Иногда в одну тройку впрягали лошадей, принадлежавших разным людям. Можно было приехать и верхом. Приезжали крестьяне и из соседних приходов. Съезд продолжался во время заутрени и обедни. После молебна участники «чуть не бегом» бросались отвязывать коней и верхом подъезжали к церковной паперти, где стоял ушат с освященной водой, и священник ковшом плескал на лошадей в первом ряду. Зрители спешили отойти в сторону. Всадники старались обмыть голову коня, особенно глаза, уши и ноздри. Затем каждый объезжал вокруг церкви и останавливался опять против паперти, в последнем ряду, ожидая, когда до него снова дойдет очередь. Когда вода в ушате кончалась, все участники выезжали из ограды и устремлялись на «буево» – большую площадь недалеко от церкви. Здесь-то и начиналось собственно «фроленье», или «хроленье» (от Фрола – Флора), – своеобразное состязание в верховой езде.

«Буево» проезжали всей толпой, взад и вперед. Лошади были увешаны множеством «шеркунов». Всадники – в рубахах, с ременницами в руках. В этом массовом заезде участвовали опытные ездоки; начинающие плелись сзади, боясь быть смятыми. Задача состояла в том, чтобы показать свое искусство в верховой езде и качества лошади. Здесь, на «буеве», вступали в силу спортивно-игровые нормы поведения. В условия состязаний входило, например, правило стегать лошадь чужую, а не свою. Зрители толпились по краям «буева». Знатоки следили за посадкой всадника, за особенностями хода лошадей, за соблюдением правил. Допускалось и более активное участие зрителей в происходящем. Когда утомленный всадник отъезжал в сторону, чтобы переменить лошадь, кто-либо из зрителей держал ее при этом. Едва седок касался крупа, державший сильным ударом гнал коня в гущу состязавшихся.

И религиозная, и спортивно-развлекательная части этого праздника касались почти исключительно подростков и парней, девушки же и женщины были активными зрителями и наблюдали за мчавшимися к центру села возницами. Как писал информатор из Хаврогорского прихода Холмогорского у., «как бы за труд от родителей делается удовольствие молодым людям, исключительно мужикам, прокатиться на лошади по всему приходу в праздничном платье и показать удальство своей лошади» (в этом приходе Фролов день был храмовым праздником и потому отмечался особенно празднично).

В немногих ответах на программы научных обществ упоминаются в числе развлечений молодежи кулачные бои. Один из информаторов Орловской губ. сообщал, что в д. Мешковой «бьются на кулачки». Сроки для таких сражений были строго регламентированы: на второй день Рождества, Новый год, Крещение, в субботу и воскресенье Масленицы. Команды составлялись по социально-территориальным частям деревни: «монастырские» и «однодворцы» бились против «дашковских». Последние численностью уступали объединенным усилиям первых двух групп, но действовали более дружно и «нередко даже одолевали противника».

На кулачный бой созывали возгласами: «Давай, давай на кулак!» Начинали «кулачки» подростки – 10–12 лет. Затем к ним присоединялись взрослые парни. Следующими вступали в борьбу женатые мужики; иногда участвовали даже старики.

Русская кулачная борьба имела ряд жестко соблюдавшихся правил. Нельзя было бить «лежачего». Также нельзя было бить того, кто присел. Запрещены были удары сзади, с тыла, обязательно следовало заходить вперед, лицом к лицу с противником. Разрешалось биться только «голыми руками» – в кулаке ничего не должно было быть. Нарушителей этих норм наказывали самосудом: их била собственная команда.

Сугубо спортивный характер носила зимняя уличная игра «в пышку» – народная предшественница современного хоккея. Две равные партии играющих становились по обе стороны улицы. Каждый участник имел «кочергу» – палку с загнутым концом. Одна партия начинала игру: крайний игрок поддевал кочергой лежащий на земле шар, и вся партия стремилась гнать его в определенном направлении, а противники возвращали его обратно. Игра проходила очень оживленно, как сообщал житель Волконской вол. Дмитровского у. (Орловская губ.). Если шар удавалось вернуть в начальное положение, то вернувшая его команда переходила на другую сторону улицы, и теперь она начинала игру – гнала шар вперед. Если же начинавшей партии удавалось довести шар до условленного места, то опять начинал игрок из ее состава. В этой игре принимала участие только подростки и мужики в возрасте от 14 до 30 лет. Считалось уместным играть «в пышку» и женатым мужчинам. Играли обычно в праздничные дни.

Летом бытовали разные игры с мячом. Мячи делали кожаные, набитые шерстью. В Западной Сибири, напр., описана в 1852 мужская игра с мячом типа лапты. Половина игроков шла «в поле» и распределяла «между собою место, где кому стоять и что делать. Одни станут посредине, другие по бокам, и все обязаны ловить мяч. Один из полевых подает бить мяч. Кто не попадает палкою за третьим разом, тот лишается права бить мяч. Кто бьет за каждым разом, тот продолжает бить до трех промахов».

Более развернутое описание русской лапты 1860– 80-х находим у В. И. Даля. Игроки делились на две половины, с двумя «матками», т. е., выражаясь современным языком, двумя капитанами команд. Одна часть – в «городе», другая – в «поле». В «городе» один игрок подавал мяч – «гилил», другой – бил мяч лаптой, то есть палкой или специальной плоской дощечкой, расширяющейся с одного конца. Если в «поле» удавалось поймать мяч с лету, «городская» команда проигрывала и шла в «поле». Если с лету поймать не удавалось, то пока мяч поднимали, игрок, который бил лаптой, должен был добежать до черты «поля» и вернуться на свое место. Он бросался бежать сразу же после удара. Команда «поля» старалась, схватив мяч, «салить», «пятнать» им бегущего. Если попадали, шли в «город».

Мужской характер игры во времена В. И. Даля подчеркивала пословица: «Не берись, девка, за лапту». В то же время на Алтае, напр., в 1870-х «девицы играли в лапту с парнями, огромными стягами ударяя мячик так, что он исчезал из виду».

Другие мячи набивали конским волосом и тоже обшивали кожей, иногда разноцветной. В такие мячи играли поочередно, с ударом об землю, ловили через ногу или руку, как это делается и в современных играх, но уже только детских. С мячом играли также в «воробьи»: в выкопанную в земле ямку клали деревянную дощечку, на нее – мяч. Бросали жребий, кому бить первому. От удара палкой по свободному концу дощечки мяч летел далеко; игрок, поймавший мяч, сменял бившего. Аналогичная игра с чуркой, косо заостренной с концов, называлась «чижом».

Большой популярностью пользовались игры в «свайку» и «бабки». «Свайка» делалась из железа в виде гвоздя с большой головкой и заостренным концом. В играх взрослых она достигала четырех–пяти фунтов (1,5–2 кг). Второй предмет игры – железное кольцо. «Свайку» брали за острие и метали так, чтобы она воткнулась в центр кольца. А. С. Пушкин к статуе играющего в свайку сделал такую надпись:

Юноша, полный красы, напряженья,

усилия чуждый,

Строен, легок и могуч, – тешится быстрой игрой!

Особенно ценился такой удар, когда «свайка», попав во внутреннюю часть кольца, отлетала от него в сторону. Тот, кто с десяти раз не мог воткнуть «свайку», должен был в качестве штрафа подавать ее другим игрокам.

Бабки делали из подкопытной кости. Их вываривали в кипятке. Самую большую и тяжелую кость выбирали для битка. Иногда ее еще наливали свинцом. Каждый игрок ставил несколько пар своих бабок на ровном месте в один ряд. Группа бабок называлась «гнездом», а все гнезда вместе – «коном». Начинал игру тот, чей биток, брошенный из кона, отлетел дальше других. Сбитое гнездо поступало в качестве выигрыша тому, кто бил.

Игре в бабки повезло в литературе. Ее тоже воспел Пушкин. А в наши дни В. П. Астафьев посвятил ей целую вдохновенную главу в своем «Последнем поклоне». Там он говорит, что начинает рассказ «с игры давней, распространенной в старину во всех русских деревнях, и самой ранней в году – с игры в бабки».

К девичьим развлечениям спортивного типа относились прыжки на качающейся доске, положенной поперек колоды. Две девушки становились на концах доски и раскачивались, делая высокие скачки. «Кто выше подскакивает, тому честь и похвала», – написал в 1852 об этом девичьем состязании житель Тюменского у. Допустимо было также для девушек бегать «взапуски», догоняя друг друга. «Тут большое наслаждение девушке, если она сумеет словить свою подругу на самом бегу».

В повседневных зимних развлечениях односельчан вне помещения бытовала игра «в сало». В ней принимали участие парни, девушки, а также «молодки и молодожены». Ближе к вечеру они все собирались кружком «в трех шагах от ворот какого-нибудь задворка». Один из парней становился у ворот, прислонившись к ним спиной. Из круга его спрашивали, кого ему «в сало» давать; парень у ворот должен был выкрикнуть имя и фамилию какой-либо из девушек. Вызывали обычно того, кто нравился. К названной девушке сразу же подбегали парни, выхватывали ее из толпы и гнали к воротам, приговаривая: «Иди у сало, у сало, у сало!» (Запись в Волконской вол. Дмитровского у. Орловской губ.). Добежав до ворот, девушка кокетливо упрекала парня: «Ванек, змей! Ну зачем же ты мине кликал-то?» Теперь двое у ворот тихо сговаривались, кого следующего вызвать; подходили к толпе и неожиданно начинали хлопать по спине выбранного ими парня, приговаривая: «В сало, в сало!» К ним присоединялись другие. Парень бежал к воротам и вызывал себе пару и т. д.

Во время игры в «сало» пели разные песни, в том числе величальные. Последние адресовали обычно молодоженам. «Величать принято только что недавно женатых, – писал корреспондент из Орловской губ., – притом отличающихся или хороших мужей или жен, которые тут же участвуют. Придя домой, рассказывают: нынче величали Гришинаго Степка, Ванька Деминаго и Питруху Залетенкова».

Другая подвижная зимняя игра вне помещения приурочивалась также к будним вечерам. Участники разбивались на пары и устанавливали (по желанию или перебором рук на палке), какая пара будет искать первой. Эта пара оставалась у ворот, остальные прятались: по две-три и больше пар в одном месте (в сарае, под стрехой, в омете соломы, овине, сенях). Иногда парни при этом вольничали, а на громко протестующих девушек шикали – нельзя шуметь, найдут. Нашедшие и отысканные вместе искали остальных участников игры: «водила» в следующий раз пара, которую нашли первой.

См. также: Детские песни и игры.

М. Громыко

Название последней буквы в церковнославянской азбуке, имеющей вид зигзага. Поскольку изучением ее заканчивался первый этап обучения детей грамоте, их, чтобы лучше запомнили азбуку, пороли розгами, т. ч. в школярском быту даже была поговорка: «Кси, пси, фита, ижица – к порке движется»; бытовало и выражение «прописать ижицу» – выпороть: при ударах розгами оставались зигзагообразные рубцы на теле.

Народный обычай передачи продаваемого скота, лошадей из рук в руки покупателю: повод, веревку передавали из рук в руки, покрытые полами одежды; иногда для этого пользовались шапками.

см.: Жилище.

Ограда, которую устанавливали вокруг села, деревни, усадьбы, пахотных полей, сенокосных угодий, пастбищ, открытого гумна, кладбища.

Составной частью любой изгороди были ворота с запорами, через которые люди попадали в огороженное пространство. Изгороди были разными по своему устройству. В северных губерниях Европейской России самыми распространенными были осек – косая изгородь и прясло – изгородь из горизонтально положенных жердей. В южных районах получили наибольшее распространение тыны, венчатые ограды, плетни. На Урале и в Сибири – заборы.

Изгороди были известны с глубокой древности. Их устанавливали вокруг городов, деревень, усадеб бояр, посадских людей, ремесленников, крестьян. Около городов и усадеб ставили, как правило, высокие глухие ограды из горизонтально положенных или вертикально вбитых в землю бревен. Сады, огороды, прогоны разделяли более легкими оградами: плетнями, изгородями, сделанными из косо поставленных или горизонтально положенных жердей. Их остатки археологи находят при раскопках Новгорода, Москвы, Рязани. Изображения оград можно видеть на старинных иконах, миниатюрах XV–XVII вв.

Изгороди, имевшие чисто утилитарное назначение, осмыслялись на мифологическом уровне как граница, рубеж, разделяющий свой мир и мир чужой. Своим миром считалось пространство, освоенное людьми: деревня, дом, двор, пахотные, сенокосные угодья, поскотины. Чужой мир – это внешний мир, расположенный за пределами освоенного человеком пространства. Он казался человеку враждебным, населенным нечистой– неведомой силой, дикими животными. Поставленная людьми изгородь должна была защищать человека от враждебности иного, «не нашего» мира. Так, ограду вокруг кладбища ставили для того, чтобы мертвые не могли прийти в деревню к живым. По поверьям, через изгородь, поставленную с молитвой, не мог пробраться в дом нечистый, за ней можно было спастись от заложного покойника – человека, умершего насильственной смертью, самоубийцы, похороненного вне кладбищенской ограды.

Ворота же осмыслялись как место контакта людей и представителей чужого мира, а выход через них как переход в чужое, враждебное пространство. Этот акт требовал ритуального оформления и символической защиты. Напр., во многих русских деревнях крестьяне прикрепляли на ворота домовой ограды икону, на которую молились при выходе из дома. На воротах в день Крещения Господня чертили кресты, в канун Иванова дня на воротах поскотины, скотного двора вывешивали веники – оберег от ведьм.

В воротах изгородей совершалось множество обрядов, ставящих своей целью защитить себя и свой мир от враждебности иного мира. Так, напр., в Егорьев день (см.: Георгий Победоносец) (23 апр./6 мая) – день первого выгона стада на пастбище – хозяйка обходила свою скотину с иконой св. Георгия, а потом прикрепляла ее к воротам дома. В тот же день кропили святой водой ворота поскотины, куда загоняли скот. В некоторых деревнях в Егорьев день, когда скот прогоняли на поскотину, на землю около ворот выкладывали пояс, запертый замок, сковородник, ухват – «чтобы скот не отбивался от дома».

Ист.: Шангина И. И. Русский традиционный быт. СПб., 2003.

По Евангелию сын Божий – Второе Лицо Пресвятой Троицы, по предвечному божественному совету воплотившийся, ради спасения рода человеческого, от Пречистой Девы Марии и нареченный, по повелению Архангела Гавриила, именем Иисуса, т. е. Спасителя; Христос – значит помазанный. Христос совершил дело спасения падшего человечества в трех главных Своих служениях – пророческом, первосвященническом и царском. Иисус Христос родился в Палестине, в городе Вифлееме по наитию Духа Святого от Пресвятой Девы Марии. Время рождения Иисуса Христа относят, обыкновенно, к 754 от основания Рима. Но в последнее время ученые, на основании многих научных данных, утверждают, что Иисус Христос родился в 749 от основания Рима. До тридцатилетнего возраста Иисус Христос прожил в неизвестности в небольшом городке Назарете в семействе плотника Иосифа, который был обручником Девы Марии. Только когда ему минуло 12 лет, Он вместе с родителями Своими отправился в Иерусалим на праздник Пасхи и пробыл три дня в храме, беседуя с книжниками. На тридцатом году жизни Иисус Христос принял от Иоанна крещение в Иордане. Прежде чем начать свое общественное служение, Он отправился в пустыню, и постился сорок дней, и был искушаем сатаной. Общественное служение Иисус начал в Галилее избранием 12-ти апостолов. Прежде всего Он начертал им образ Своего истинного последователя как человека смиренномудрствующего о себе, скорбящего о своей греховности, желающего примириться с милостивым Богом, чистого сердцем и миротворца. Чудесное претворение воды в вино, совершенное Иисусом Христом на браке в Кане Галилейской, укрепило веру учеников Его. После этого, пробыв несколько дней в Капернауме, Он отправился в Иерусалим на праздник Пасхи. Здесь Он впервые возбудил против Себя вражду старейшин иудейских и, в особенности, фарисеев тем, что изгнал торгующих из храма. После Пасхи Иисус Христос созвал Своих апостолов, дал им необходимое наставление и послал их проповедовать о наступлении царствия Божия. Сам Он тоже ходил из одного места в другое и тоже проповедовал, собирая учеников и распространяя Свое учение по всей земле. О Себе Самом Иисус Христос учил как об Искупителе падшего человечества, согласно ветхозаветным пророчествам, т. е. как о Мессии, или Христе. Еще раньше Самого Иисуса Христа учил о нем как об Искупителе всего человечества Иоанн Предтеча. Указывая на Иисуса Христа своим ученикам, он говорил о Нем: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грехи мира». Впоследствии все апостолы распространяли это учение о Нем.

На русских иконах Иисус Христос изображается Ангелом Великого Совета, Предвечным Эммануилом, Христом-Спасителем и Христом-Вседарителем.

Основными образами Христа-Спасителя на русской иконе являются: Спас Милостивый и Спас Грозный. Спас Милостивый – со светлыми волосами, легкой раздвоенной бородой, волосы спадают на плечи и прядь волос на лбу. Глаза полны благодати и печали. Таким пишется Спаситель почти на всех иконах. Спас Грозный суровый, торжественно спокойный, каким является Христос-Вседержитель (Пантократор) в образе Бога Отца: «Кто видел Меня, видел Отца. Я и Отец один». Христос-Вседержитель обычно пишется во славе, сидящим на троне, или по пояс в куполе церкви с открытым Евангелием.

Христос Ангел Великого Совета заменяет Бога Отца на некоторых изображениях Сотворения мира, по словам Св. Писания: «Все чрез Него начало быть» ( Ин. 1:3 ). Образ Ангела Великого Совета с «атрибутами», присущими Спасителю, т. е. крещатое сияние и учительский свиток, виден на попорченной от времени фреске Ферапонтова монастыря (XIV в.). Ангел изображен погрудно, но надпись не сохранилась, тогда как на росписи церкви Бояны (Сербия) ее возможно восстановить. Ангел изображен во весь рост, крылья его расправлены в полете, одной рукой он держит свиток, на котором читается: «Видите, ныне, что это Я» ( Втор. 32:39 ). Другая рука поднята на основании Второзакония (32; 40): «Я подъемлю руку Мою и говорю: «живу Я во век!» По бокам Ангела надпись: ИС. ХР. Ангел Великого Совета.

Надпись «Ангел Великого Совета» предписывается иконописным подлинником над образом Христа-Ангела. Христос величается Ангелом Великого Совета в евхаристической молитве на Божественной Литургии и в песнопении Всенощного Бдения. Св. Василий Великий и св. Иоанн Дамаскин именуют Спасителя «Ангелом Великого Совета».

Великий Совет, по учению св. Отцов, есть предвечный Совет, на котором Господь Бог, в лице Святой Троицы, предопределил Сотворение мира, Воплощение и Искупление Сына Божьего. Эта предназначенная Жертва Спасителя и ее выполнение изображены на иконе «В день Седьмый Почи Бог от Дел Своих».

На полях иконы перечислены шесть дней Творения в следующем порядке: «В начале сотвори Бог небо и землю. Во второй день сотвори моря. В третий день сотвори деревья, траву. В четвертый день сотвори Бог солнце и луну. В пятый день сотвори Бог скоты, птицы, рыбы морские. В шестой день сотвори Бог человека».

Седьмой день выделен в верхнем поясе иконы совместно с изображением Великого Совета. В центре возлежит Бог Отец, окруженный ангелами, и «почивает от Дел Своих» ( Быт. 2:3 ). Слева от возлежащего Бога Отца Архангел Гавриил «благовествует Девице Воплощение», как читается надпись вокруг образа Богоматери. Над Богом Отцом витает Святой Дух в виде голубя, и все центральное изображение помещено в «звезде предвечности». Справа, в овальном сиянии и окруженный ангелами, стоит Сын Божий, Христос Ангел Великого Совета. Его облик юношеский, и стоит Он, покорно сложив крылья перед Богом Отцом, Который передает Ему сосуд с миром в знак своего благословения и завещания на Искупительную Жертву ( Лк. 22:29 ). В левом углу иконы Бог Отец восседает на престоле окруженный ангелами. Он держит крест с распятым Спасителем, крылья которого скрещены. Жертва совершилась. Сын Божий вернулся в лоно Отца. Но облик Христа изменился, потому что по Воплощении «Слово стало плотью» и черты Его лика уже не юношеские, а облик Его соответствует Его облику пребывания на земле.

Невидимый небесный мир, где совершился Великий Совет и осуществилась Искупительная Жертва, отделен от повествования грехопадения прародителей волнистой линией «небесной тверди» с солнцем и луной. Христос Ангел Великого Совета стоит наклонившись над Адамом и творит из его ребра Еву. Тут же стоит трепещущий Адам перед Орудиями Страстей в руках витающего ангела, предвозвещающего ему Искупительную Жертву Спасителя за его грехопадение. Далее Христос-Ангел благословляет прародителей у древа Жизни, а змий искушает Еву у древа Добра и Зла. По библейскому тексту, вкусивши запретный плод, «скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая» ( Быт. 3:8 ), и на иконе они видны сидящими среди ветвей. Изгнание из рая изображено закрытой преградой с Херувимом – «и поставил Господь херувима на Восток от сада» ( Быт. 3:24 ).

Земная жизнь прародителей, в противоположность цветущему раю, выделяется в мрачном, извилистом обрамлении. Четыре Ангела, стоящие, по Апокалипсису, «на четырех углах земли и держащие ветры» (Ап. 7:1), дуют с севера, юга, востока и запада. Земное пространство заполнено скалистыми горами и зверьми. Архангел Михаил стоит перед Адамом и Евой и обучает их добыванию пищи и защите от зверей. Эта деталь основана на апокрифическом «Исповедании Евы». Дьявол стоит за спиной Каина и наталкивает его на убийство Авеля. Адам и Ева оплакивают сына.

Первый грех на земле рождает первое преступление, первое преступление – первую смерть.

Икона Ветхозаветной Троицы изображает гостеприимство Авраама: Трех ангелов под дубом Мамврийским. По библейскому тексту, «И явился ему Господь у дуба Мамре» ( Быт. 18:1 ). Авраам возвел очи и вот видит: три мужа стоят против него. Авраам обращается только к одному из них, говоря: «Владыко, если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего» ( Быт. 18:3 ). Когда, после трапезы, два ангела отошли к Содому, Авраам «еще стоял пред лицем Господа» ( Быт. 18:22 ), иными словами, перед третьим ангелом. Во время беседы с ним Авраам называет его «судьей всей земли и Владыкой». Библейское повествование заканчивается словами: «И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом». По тексту ясно, что Аврааму явился Господь в сопровождении двух ангелов. Однако существует различное толкование о том, кого олицетворяют Три Ангела Гостеприимства Авраама. Католики не признают Трех Ангелов Гостеприимства Авраама как Святую Троицу. Св. Августин говорит, что «нельзя сомневаться в том, что три мужа были Ангелами, хотя некоторые уверяют, что один из них был Христос». Основанием этого толкования берутся слова апостола Павла: «Страннолюбия не забывайте; ибо чрез него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» ( Евр. 13:2 ). Однако эти слова более относятся к гостеприимству Лота, который принял двух ангелов, отошедших от Авраама в Содом: «И пришли два Ангела в Содом вечером... Лот увидел, и встал, поклонился лицем до земли. И сказал: «государи мои! зайдите в дом раба вашего» ( Быт. 19:1–3 ). Православная Церковь , придерживаясь точного библейского текста, принимает толкование св. Иринея, Юстиниана Философа, св. Афанасия Александрийского и других святых отцов в том, что явление Аврааму трех ангелов есть явление Святой Троицы в лице Христа Спасителя, Ангела Великого Совета, в сопровождении двух ангелов. Св. Иоанн Дамаскин в своем «Слове в защиту икон» говорит: «Образ Сына есть образ Отца и Святой Дух есть образ Сына», т. е. в лице Спасителя явлены все Три Ипостаси. Мы встречаем на так называемом Иерусалимском кресте новгородской работы XIII в. надпись «Отец, Сын, Дух Святой» над распятым Христом Спасителем. Дидрон в своей «Христианской Иконографии» пишет: «Един Господь в Трех Лицах, перед которым Авраам пал ниц».

На иконе Ветхозаветной Троицы три ангела восседают за трапезой. На более ранних иконах XV в. средний ангел особо выделяется, возвышаясь над остальными. Крылья его широко расправлены, голова окружена крещатым сиянием, одной рукой он благословляет, а другой держит свиток. Над ним надпись «Св. Троица», за ним виден дуб Мамврийский. На трапезе стоит Чаша с Агнцем и треугольники хлеба, символ Евхаристического Хлеба и Искупительной Жертвы Христа Спасителя, в которой все Три Лица Св. Троицы принимали участие: Христос – Крестным страданием, Бог Отец – завещанием ( Лк. 22:29 ) и Св. Дух – соучастием ( Евр. 9:14 ). Русский митр. Константин на Соборе 1156 в Константинополе доказал, что в Жертве Искупления принимали участие все Три Лица Св. Троицы и потому Евхаристическое Приношение на Божественной Литургии посвящается в одинаковой мере Отцу, Сыну и Св. Духу.

В XV в. Андрей Рублев, монах Троице-Сергиевской лавры, создал исключительно вдохновенный и гармонический образ трех ангелов Святой Троицы, сохраняя учение Православной Церкви. Он слегка возвысил среднего ангела над остальными и отличил Его одеянием, присущим Спасителю, возложил Его благословляющую десницу над Чашей с Агнцем и благостно склонил Его главу в беседе со спутниками. В XVI в. рублевская Троица была избрана Стоглавым Собором 1554 образцом для изображения Святой Троицы в лице трех ангелов.

Вопрос о единосущности и нераздельности Святой Троицы был особой важности в XVI в. при возникновении жидовствующей ереси, отрицающей божественность Христа, нераздельность Св. Троицы и почитание икон. В опровержение ереси избранными священными изображениями были иконы Святой Троицы, утверждающие божественность Христа Спасителя и нераздельность Святой Троицы, и Нерукотворный Спас (Убрус) – образ, чудесно созданный самим Христом и этим утверждающий иконопочитание. Потому с того времени, по предписанию Церкви, в верхнем поясе каждой иконы и каждого Распятия полагалось изображать добавочно, в миниатюрном виде, тот или другой образ.

Ко времени борьбы с жидовствующими относится необычное изображение ангела с тремя головами. В западном искусстве встречаются трехголовые изображения XIV-XVI вв., но в русской иконописи подобные образы избегались. Ангел стоит во весь рост с широко расправленными крыльями, лик его юношеский, средняя голова окружена крещатым сиянием с предписанными буквами для сияния Спасителя «Аз есмь Сущий». Две добавочные головы исходят по сторонам среднего ангела. Их головы окружены сиянием с буквами Ис. Хр. Ангел держит мерило с насаженной на конце отрубленной головой. Другой рукой он указывает на разодранное одеяние и на образ Нерукотворного Спаса.

Судя по надписи, образ должен изображать «Видение св. Петра Александрийского », но обычно оно передается в совершенно иной композиции. Св. Петр Александрийский боролся в IV в. с ересью Ария, схожей с ересью жидовствующих в XV в. За выступление против Ария св. Петр Александрийский был заточен в темницу, где явился ему Христос в разодранном одеянии. Русский иконописец сопоставил обе схожие ереси, отделенные друг от друга веками, и на полях изображения трехглавого ангела воспроизвел вопросы св. Петра и ответы Спасителя: «Кто разодра Ти, Господи, ризу?» – «Арий безумный, того не примите в общение». На верхнем поле надпись выражает главную суть изображения: «Видение в Трех Лицах, в Отчем, в Сыновьем и Св. Дусе, Троице нераздельной преславно величаем».

Христос-Ангел, изображенный с тремя головами, является в сокращенном виде образом Ветхозаветной Троицы Гостеприимства Авраама, утверждающим нераздельность Троицы и божественность Христа, в лице которого явлены Три Ипостаси. Разорванные ризы обозначают еретические раздоры, от которых страдает Спаситель. «Нерукотворный Спас», на которого указывает ангел, утверждает иконопочитание. Об этом свидетельствует изображение VII Вселенского Собора, на котором было восстановлено иконопочитание и на изображении которого один из Отцов Церкви держит перед собой «Нерукотворный Спас» с надписью: «Против иконоборцев, отрицающих почитание икон». Образ «Нерукотворного Спаса» без убруса, т. е. обычного плата, на котором он изображен, встречается и на других изображениях, как, например, убрус Успенского собора в Москве.

Отрубленная голова на конце мерила ангела обозначает, весьма возможно, казнь еретика Ария, осужденного на Никейском Вселенском Соборе в 325.

Н. Ш.

(греч.: портрет, образ, изображение), живописное и рельефное изображение Второго Лица Св. Троицы, Бога-Сына, а также Божией Матери и святых.

Русская икона отличается от западной религиозной живописи тем, что икона не портрет и не картина. По учению св. отцов, икона – «небесное явление» и «подобие» Божественного. В ней нет ничего мирского и телесного, ее отвлеченные образы являют тайну невидимого. На иконе пишутся не лица, а «лики», черты нереальны, глубокий взгляд расширенных глаз придает им выражение строгого, благого покоя и безболезненной печали, далекой от мирской суеты. Святые движутся и живут на отвлеченном золотом фоне в присутствии ангелов или в окружении сказочных гор, невиданных растений и райских цветов. Условное положение рук обозначает удивление, молчание, печаль и молитву. Перспектива, по мирским понятиям, отсутствует, архитектура орнаментальна, прозрачные здания позволяют видеть одновременно внешние их очертания и внутреннее убранство. Фронтон обозначает целое здание, отдельное строение – целый город. Кусок ткани, перекинутый с одной части здания на другую, указывает на действие, происходящее внутри помещения. Природа использована для усиления движения и выражения чувств. Например, на фоне иконы «Положение во Гроб» (XV в.) очертание двух скалистых гор повторяют жест отчаяния поднятых рук одной из св. жен. На иконе «Вход в Иерусалим» (XV в.) наклоненное дерево указывает движение Христа по направлению к городу, а опущенная голова осляти дает понятие о спуске Христа с Елеонской горы. На некоторых иконах для указания действия и движения та же фигура повторяется несколько раз, как, напр., на сложных композициях Воскресения Христова, где Спаситель изображен несколько раз: воскресшим, сходящим во ад и ведущим праведных в рай. Или на иконе Благовещения, где Архангел Гавриил виден дважды: слетевшим с неба и благовествующим Богоматери.

Икона прибыла на Русь сложившейся догматически и по своему духовно-религиозному содержанию, и по художественному письму. По постановлению Отцов Церкви, икона не может быть домыслом личных религиозных воззрений художника и плодом его благочестивого воображения. На иконе каждая деталь должна быть основана на Священном Писании , Священном Предании и источниках, одобренных Церковью. Для руководства иконописца существует иконописный подлинник, который в схематических рисунках передает неизменную сущность каждой композиции. Первоначальный подлинник был византийским, в XVI в. появляется первый русский подлинник Софийский, позднее, в XVII в., – Строгановский и Сийский.

Русский иконописный Подлинник давал, помимо основной схемы иконы, материл для руководства и вдохновения иконописца. В приложении перечислялись принятые Церковью благочестивые легенды (апокрифы), справки о Житиях святых, описание видений, чудотворных икон, слова песнопений, молитв, разъяснение символов и греческих аллегорий, давались справки о важных исторических событиях, указывались одеяния святых и их «атрибуты отличия». В требуемых Церковью отвлеченных образах святых «атрибуты», установленные каждому, помогали к их опознанию: мученики держат крест или орудие мученичества, епископы – Евангелие, пророки – свитки, строители церквей и монастырей – модели зданий, святые врачи, как св. Пантелеимон, свв. Косма и Дамиан, держат ларец с лекарствами и лжицу. Все святые пишутся с бородами, кроме ангелов, которые, по словам Подлинника, «юноши неописуемой красоты»; то же и святые, умершие в юном возрасте, как св. Георгий Победоносец, св. Димитрий Солунский, св. кн. Глеб и св. Иоанн Богослов, бывший юным при земной жизни Христа.

Борода, по древним понятиям, была признаком особого уважения и благолепия. Еще в н. XVIII в. русский патриарх Адриан напоминает в своем «Слове о брадобритии», что «Бог мужа сотвори и жену, положив между ними знамение: мужу убо благолепие, яко начальнику, браду израсти, жене оного благолепия не даде, яко да будет подчинена, зряще мужа своего красоту». В отличие от святых, бесы пишутся бритыми, кроме сатаны, их начальника.

Стиль бороды и волос в сочетании с «атрибутом» создал определенный тип каждого святого, по которому он узнается до наших дней. Например, св. Николай Чудотворец пишется в епископском облачении, держащим Евангелие, как изображаются и другие святые епископы, но отличается он от них и узнается по указанному в Подлиннике стилю волос и бороды: «борода средняя, сед, взлысина».

Существует распространенное мнение, что иконописный Подлинник ограничивал творчество художника и препятствовал развитию искусства, но образцы давали лишь схему неизменной догматической сущности, и иконописец заполнял контуры по своему умению, выбирая и расцветку по личному усмотрению. Он мог от себя добавить архитектурные детали, увеличить число ангелов и второстепенных фигур, украшать пейзаж растениями и цветами, не изменяя, однако, основной схемы. Новые композиции выдающихся мастеров, по принятии их Церковью, включались в иконописный Подлинник или распространялись в точной прорези.

Иконописцы были обычно монахи и приступали к работе с постом и молитвой. В ней они просили «полета в высоту и дерзновения видеть свет неприступный сокровищ славы Премудрости Божьей». Еще в 1554 на Стоглавом Соборе напоминается иконописцу быть смиренным, кротким, благочестивой жизни, догадками Божества не описывать, добавляя: «не всякому иконописцем быть» (Стогл. Собор, гл. 143).

Икона пишется на дереве, на липовой или кипарисной доске. Кресты и складни вырабатываются на металле, украшаются эмалью и рельефными изображениями. Иконы малого размера бывают из глины, кости, меди, серебра и золота. Доска иконы, в предотвращение выгиба, при сырости или жаре, скрепляется «шпонками», т. е. кусками дерева, врезанного поперек с обратной стороны. Середина доски, предназначенная для росписи, слегка выдалбливается, и, таким образом, края становятся подобием обрамления, т. к. для иконы не полагается ни рамы, ни стекла.

Заготовляется доска покрытием алебастра, разведенного на жидком клею, иногда грунтовка накладывается на т. н. «поволоку» – т. е. на кусок полотна, прилаженного к доске. В старину краски в порошке растирались на воде или квасе, с добавлением яичного желтка. В настоящее время пользуются клеевой краской «темпера». Употребление масляных красок для писания священных изображений воспрещается из-за химического состава. Готовая икона покрывается особым лаком – «олифой».

Приступая к работе, иконописец начинал с позолоты, и по числу накладываемых листов золота иконы назывались «пятилистными», «шестилистными» и т. д. После позолоты писали одеяния и, закончив с деталями, – лики. Тени на иконе не накладываются в зависимости от внешнего освещения, как на картинах, а вырабатываются особой техникой перехода от темных красок к светлым, т. к. по своему замыслу икона освещается не извне, а исходящим от нее светом.

Иконы не подписываются. Иконописец создает их не для личной славы, а во славу Божию. Такие имена, как Алипий (XI в.), Андрей Рублев (XV в.), Симон Ушаков (XVII в.) и многие другие, дошли до нас по летописям, архивам и патерикам. Сохранение иконописных традиций было делом Церкви и Государства. Лучшие мастера созывались в Московский Кремлевский Дворец, и в царских палатах создалась знаменитая Школа царских иконописцев.

С канонизацией Русских Святых устанавливаются в их честь новые праздники, службы, песнопения, особые от греческих. На иконах святые Борис и Глеб пишутся в русском платье, воины – в русском вооружении, церкви – уже не Св. София Константинопольская, а Св. София Новгородская или Киевская, Смоленская «Одигитрия» и Псковская Св. Троица. Если угодник был епископом, его житие дает данные для истории города, и на иконе встречается древний план города, построенные им монастырь и церкви.

Русские иконы XVI в. мало осложнялись деталями, тогда как в XVII–XVIII вв. появляются чрезмерно сложные композиции под влиянием обширной богословской литературы. Через Балканы проникали переводные апокрифы-легенды. Многие из них Церковь объявила «отреченными книгами», но некоторые принимала, основываясь на словах ап. Павла: «Итак, братья, стойте и держитесь предания» ( 2Фес. 2:15 ). Некоторые легенды видоизменялись в такие чисто русские литературные произведения, как духовные стихи, «Голубиная книга». Для ежедневного благочестивого чтения вышли сборники многотомного труда митр. Макария (Четьи-Минеи).

На Древней Руси знали икону, как слова молитвы. Знали так, что малейшее изменение вызывало опасение за чистоту веры. Живым свидетельством являются исторические примеры, как известное «Дело дьяка Висковатого». «Дьяк» в те времена был чином отличия человека образованного и дипломата, каким был Висковатый при царе Иване Васильевиче Грозном. В 1547 при московском пожаре сгорели древние иконы Кремлевского собора, и некоторые из них были заменены новыми – письма псковских мастеров. Висковатый с группой москвичей-единомышленников восстал против «непонятных» ему икон и подал пространное заявление духовным властям, прося разъяснения. Был созван Собор. Этим доказывается важность, которую Церковь придавала подобным вопросам. Собор, разобрав до мелочей новые иконы, обосновал каждую деталь на Священном Писании . Висковатый принял разъяснение, объявил свое «богомудрствование» ошибочным и признал псковские иконы православными. Эти же иконы привели в недоумение новгородцев, которые обратились за пояснением к ученому монаху Отенского монастыря Зиновию. Он ответил им письменно в «Истинном Показании», в котором он принимал икону «Единородный Сыне» как православную, но отвергал «Распятого Серафима».

Это знание и понимание икон может быть объяснено воспитанием в Древней Руси до к. XVII в., главным двигателем которого было Православие. Иконы находились в каждом доме, будь то боярские хоромы или крестьянская изба. Иконы были связаны с важнейшими семейными событиями и умножались из поколения в поколение. При рождении ребенка заказывалась именная икона ангела с изображением святого покровителя, имя которого дано новорожденному при крещении. В старину эта икона делалась по мерке ребенка и потому называлась «мерная». При смерти «мерная» икона клалась на крышку гроба. Жениха и невесту благословляли иконами Божьей Матери и Спасителя, сына, призванного на войну, – иконой святого воина (св. Георгия Победоносца, Димитрия Солунского или Федора Тирона). Болящим дарили образ св. Пантелеимона. Изображения святых, имена которых соответствовали именам членов семьи, приписывали на полях икон, или заказывались особые «семейные» иконы с рядами святых. Памятные дни заносились на иконе в изображениях, соответствующих церковному календарю, например, если кто родился 25 марта, то образ Благовещения помещался в ряду икон, если венчание состоялось 26 авг., в день поминовения св. Наталии, ее образ олицетворял это событие и т. д.

Со временем иконы стали закрываться металлическими ризами или окладами, сначала в виде обрамления или узорчатой серебряной пластинки, заполняющей лишь фон иконы, так называемой «басмой», слово, принятое от татар, которые, собирая пошлину, возили с собой «басму», т. е. изображение своего хана.

С к. XVI в. металлические ризы стали постепенно закрывать икону, как, напр., риза на Ветхозаветной Троице (Рублева), пожертвованная царем Борисом Годуновым. Открытыми оставались лишь лики, руки и ноги. Ризы выпуклым рельефом или резьбой по металлу повторяли в точности скрываемые ими иконы. Ризы были золотые, эмалевые, серебряные и медные золоченые. Чудотворные иконы Божией Матери, такие, как Владимирская, Иверская, Казанская, были украшены драгоценными камнями.

Н. Ш.

см.: Почитание икон.

Широко распространенный в России продукт питания. До первой мировой войны употреблялась только черная икра осетровых рыб с Волги и Каспия (красная лососевая икра появилась только в годы войны). Существовали следующие сорта черной икры: зернистая (протертая через сито и готовившаяся только из белужьей икры), паюсная, или салфеточная (прессовавшаяся в рогожных кулях и укладывавшаяся затем в бочонки, выстланные салфетками), низкокачественная ястычная икра (засаливавшаяся прямо в ястыках – пленке, в которой она заключена в брюхе рыбы), столь же низкосортная «жаркая» из уже загнившей икры, и «лопаница» (из перезрелой икры, зерна которой лопались в тузлуке – соляном растворе). Зернистая икра в сер. XIX в. в Москве стоила 40–50 коп. за фунт, а паюсная – 35–45 коп., низшие же сорта были доступны самому широкому покупателю.

Любимый богатырь русского эпоса, крестьянский сын, защитник Русской земли от врагов. Пролежавши в параличе до 33 лет, получает силу от ангелов-странников. Борется с Соловьем-разбойником, идолищем, Жидовином, татарами. Выступает на арену боевых подвигов с постоянным эпитетом «старый казак», хотя превосходит прочих богатырей силою и храбростью. Образ его олицетворяет собой спокойное, уверенное в своей мощи мужество, благоразумие и сознание своего достоинства. Стоя на страже общерусских земских интересов и служа выразителю их кн. Владимиру, Илья Муромец в то же время не дает ему проявлять над собой свой подчас крутой и своенравный характер, каким он рисуется в некоторых былинах, и смело ссорится и даже покидает его на некоторое время. Былины изображают Илью Муромца добродушным, чуждым зависти или недоброжелательства; к жестоким действиям он прибегает только в случаях необходимости. Деятельность его чрезвычайно разнообразна: он освобождает Черниговскую землю от разбойников, охраняет веру христианскую от покушений басурманских и языческих; он же атаманствует на заставе в степи. По отношению к другим богатырям он старший брат, первый дружинник и советник (См. также: Былины).

В русской народной православной традиции день былинного богатыря Илии Муромца празднуется 19 дек./1 янв. как день прп. Илии Муромца, чудотворца Печерского, монаха Киево-Печерского монастыря, упокоившегося в Антониевой пещере. Древняя легенда называет его святорусским богатырем, освободителем земли Русской, избавителем престольного царь-града Киева от идолища поганого, победителем нечестивого татарского Калин-царя. Илья Муромец вместе с Добрыней Никитичем и Алешей Поповичем – страж Руси Великой, символ могущества нашего Отечества, выражение его доброй славы.

По старинному русскому обычаю день этот посвящался Отечеству, когда полагалось поклониться родной земле и вспомнить славные подвиги народных героев – защитников труда землепашца и его жилища.

Особенно почитаемый на Руси день празднования памяти Илии Пророка. Отмечался 19 июля/2 авг. Илия Пророк (IX в. до Р. Х.), пророк, взятый живым на небо. Илия жил в царствование Ахава, когда иудеи поклонялись языческому богу Ваалу. За это Господь послал на них засуху в течение трех лет. Сам Илия подвизался в это время в пустыне. По воле Божией пищу ему приносили ворон и добрые люди. Когда же прошли три года, Илия вернулся к царю Ахаву и посрамил служителей Ваала: огонь сошел с неба на жертвенник Илии, тогда как все попытки вызвать его идолослужителями остались тщетными. Тогда царь и весь народ горько раскаялись и оплакали свой тяжкий грех перед Богом. И тут же дождь сошел с неба. Илия исполнил свое предназначение, и Господь взял его на Небо живым. Илия взошел туда на огненной колеснице, свидетелем чего и был его ученик прор. Елисей. Тогда Господь – через своих пророков и силы природных стихий – воды и огня – вразумил и продолжал вразумлять людей. Прор. Илия явился Спасителю в великий день Преображения, укрепляя Христа перед грядущими Его страданиями. По учению Церкви св. пророк Илия будет предтечей Страшного Второго Пришествия Христа на землю.

Образ христианского святого Илии Пророка после Крещения Руси вытеснил из сознания культ языческого божества грома и молний, дождей и ветров, покровителя земледелия и животноводства Перуна, который в древности праздновали в этот же день. В представлении русских людей этот святой получил те же внешние отличительные черты, которыми ранее наделялся Перун (тем более что они во многом совпадали с тем, что говорилось об Илье Пророке в Библии ). В древних церковных месяцесловах память этого пророка обозначается обыкновенно так: «Святое восхождение пророка Илии», или, как нередко также замечается в летописях, «Огненное восхождение св. Пророка Илии». Русские люди с глубокой древности привыкли особенно благоговеть пред этим угодником. Известно, напр., из Нестеровой летописи, что еще в дохристианскую эпоху в Киеве существовала церковь во имя Св. Илии Пророка. По русским поверьям, св. пророк Илия является могучим и грозным распорядителем самых страшных и благодетельных сил природы. Он посылает на землю молнию, гремит по небу, разъезжая в своей колеснице, карает темные адские силы, низводит на поля дождь и дает им плодородие. Вот как в русских старинных сборниках объясняется молния: «Молния есть сияние огня сущаго вверху на тверди; небесный же огонь, то ты разумей огнь сущий, его же Илия молитвою сведе на полена и на всесожжение, сего огня сияние есть молния». В одной из бесед XV в. между некими Епифанием и Андреем читаем: «Епифаний рече: по праву ли сие глаголют, яко Илия Пророк есть на колеснице ездя гремит, молния пущает по облакам и гонит змия? Святый же рече: не буди то, чадо, ему тако быти, велико бо безумие есть, еже слухом приимити; человецы бо умовредни суть, да по своему безумию написали. Илия бо на небеса не взыде, ни на колеснице сидит, благодать имея на дожди; да ся молить Богу, да в годину бездождия, дабы Бог дал на землю дождь». Русские иконописцы на лубочных картинах писали прор. Илию сидящим на колеснице с огненными колесами, которая окружена была со всех сторон пламенными облаками и запряжена четырьмя крылатыми конями.

На иконе этого пророка, на свитке в его руке, обыкновенно писался следующий стих из Книги Царств, где говорится о прор. Илии: «Се дух велик и крепок расточая горы и сокрушая каменья, и не в дусе Господь, и по дусе трус, и не в трусе Господь; и по трусе огнь, и не в огни Господь; и по огни глас света, и ту Господь». В древнем Новгороде в Ильин день и после Ильина дня в течение недели были по завету крестные ходы в Ильинскую церковь на Славне-улице с молебнами о дожде или о ведре прор. Илии. В этом же пророке русские видели производителя урожаев: ему давалось наименование наделяющего; в некоторых местах крестьяне ставили на воротах чашку с зернами ржи и овса, прося священника «провеличать Илию на плодородие хлеба». Русские вплоть до начала XX в. день прор. Илии праздновали как веселый и богатый праздник урожая и говорили о св. Илии Пророке, «что он зажинает жито», а также почитали его покровителем домашних животных – телят, баранов и козлят. В сборниках Соловецкой библиотеки записано следующее народное поверье о св. Илии Пророке как производителе молний и грома: «Илия седьмь действ сотвори, яже суть сия: три лета и шесть месяц бездождия наведе, огнь с небесе сведе, дождь сведе, огнем пятьдесятные старейшины в области попали».

Заместив в народном представлении Перуна, Илия принял от него все его задачи и обязанности, стал защитником и покровителем земледелия и скотоводства, изменив постепенно свой полуязыческий-полухристианский облик на чисто христианский. Празднование Ильина дня совершалось торжественно, сопровождаясь многими ритуалами, возникшими на почве занятия земледелием и скотоводством. Так, еще в н. XX в. местами сохранялся обычай собирать к церкви в Ильин день рогатый скот, из которого после обедни и выбиралась одна голова для заклания в пользу церкви (животное делилось на куски по числу мирян, и эти части покупались ими за деньги, идущие потом на нужды церковные). В этом обычае сохранялся уцелевший от глубокой старины языческий обычай приносить в жертву богу – покровителю стад лучшее животное из стада. В некоторых местах России существовал еще такой обычай: когда нужен был для хозяйства дождь, крестьяне ставили на воротах посудины с рожью или овсом и служили особый молебен Илии о ниспослании дождя. Власть прор. Илии над дождями, а в зависимости от этого и вообще над плодородием, признавалась и Церковью, которая так молилась о ниспослании дождя на землю: «Илия словом дождь держит на земли и паки словом с небеси низводит; тем же молим тя: тою молитвами, щедре, посли дождиводныя земли с небесе». Ему же молились и перед началом жатвы.

В народном календаре Ильин день означал поворот на осень; пословица говорила: «На Илью до обеда лето, после обеда – осень». С этим днем были связаны и некоторые народные поверья; так, после Ильина дня не купались, ибо «святой Илья смутив воду».

«Святой Илья зажинает!» – говорили крестьяне и перед началом жатвы связывали снопом на корню колосья, посвящая их покровителю урожаев, словами: «Илье-пророку – на бородку». В Курской, Воронежской, Архангельской и некоторых др. губерниях это делалось перед окончанием жатвы. К оставленному в поле «кусту хлеба» все относились с благоговением, похожим на страх. «Кто дотронется до закрута – того скорчит!» – говорили крестьяне.

С Ильиным днем кончалось лето. «Илья лето кончает, жито зажинает; первый сноп – первый осенний праздник!» Народная мудрость, проявляющаяся в пословицах, шла дальше: «До Ильина дня сено сметать – пуд меду в него накласть, после Ильина – пуд навозу!» По старинному изречению: «До Ильи поп дождя не умолит, после Ильи – баба фартуком нагонит; до Ильина дня и под кустом сушит, а после Ильина дня и на кусту не сохнет!» В это время и ждал народ ведра для уборки хлебов, потому что, по его словам: «До Ильи дождь – в закром, после Ильи – из закрома!»

На Ильин день не работали в поле, но к этому дню подготавливались именно работами. «К Ильину дню заборанивай пар!», «До Ильи хоть зубом подери!», «К Ильину дню хоть кнутом прихлыстни, да заборони!», «До Ильи – хоть кнутом захлыщи!» Единственная работа, допускаемая в праздник св. Ильи-пророка, это подрезывание сотов на пчельнике. В этот же день пчеловоды перегоняли последние рои пчел и подчищали ульи. Пчелка – Божия работница, «Божа пташка», по словам малороссов. Ее работа на церковь , Богу на свечку охраняет ее от гнева разящего громами пророка. По верованию пчеловодов, Илья-громовник не ударит громом улей, хотя бы укрылся за ним нечистый дух.

На Ильин день не выгоняли и скот в поле на пастбище. Крестьяне были убеждены, что в этот праздник открываются волчьи норы, и «весь зверь бродит на свободе». Кроме того, считалось, что разгневанный пророк может поразить и выгнанную в поле «животину», и пастуха.

К концу июля вода в реке становилась холоднее. Это связывалось в представлении народа с чествуемым праздником «дождящего и гремящего» пророка. И вот «до Ильи мужик купается, а с Ильи с рекой прощается!» По народной молве, с Ильина дня работнику две угоды: ночь длинна, да вода холодна! Дни становятся все короче («Петр и Павел к ночи час прибавил, Илья-пророк – два приволок!»). Работы в это время становилось много. Русские особенно молились в Ильин день перед последней летней страдой, хотя в более южных губерниях, где хлеба созревают раньше, «Илья пророк копны считает», а кое-где есть уже за столом и «новая новина на Ильин день». Жнитво ярового, сноповоз, сев озимых, молотьба – на все надо немало времени. И беда, если этому помешают дожди, если не умолят крестьяне грозного Илью, беспощадного в своем праведном гневе.

По поверью русских крестьян: «Ильинская соломка – деревенская перинка!», «Знать осень на Ильин день по снопам!», «То и веселье ильинским ребятам, что новый хлеб!», «У мужика та обнова на Ильин день, что новинкой сыть!», «Знать бабу по наряду, что на Ильин день с пирогом!».

Во многих старинных песнях св. прор. Илья сливается с личностью Ильи Муромца, одного из любимых сынов русского былинного песнотворчества. Подвиги этого богатыря Земли Русской, связанные с памятью о прп. Илье Муромском, почивающем в Киевско- Печерской лавре, приписываются Илье-пророку. Во многих местностях где, по преданию, конь Ильи Муромца выбивал копытом родники, поставлены часовни во имя св. Ильи. В свою очередь, в др. губерниях даже громовые раскаты объясняются «поездкою богатыря Муромца на шести конях по небу».

Народный «Стих о Страшном Суде» придает пророку, держащему в своих руках громы и дожди, струящиеся на грудь Матери-Сырой-Земли, значение одного из исполнителей воли Господа, разгневанного всеобщей растленностью созданного Им мира. Вот как повествует об этом народное сказание:

Как сойдет с неба Илья-пророк, –

Загорится матушка сыра-земля,

С востока загорится до запада,

С полуден загорится да до ночи.

И выгорят горы с раздольями,

И выгорят лесы темные

И сошлет Господи потопие,

И вымоет матушку сыру-землю,

Аки харатью белую,

Аки скорлупу яичную,

Аки девицу непорочную...

Всюду, где встречалось имя грозного пророка в памятниках русского народного творчества, он являлся в венце праведного гнева на нечестивых грешников, с отеческими заботами о благочестивых и добрых.

И. Калинский, Н. Степанов, А. Коринфский

Чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Находилась в Троицком Ильинском монастыре близ Чернигова, на Болдиной горе. Написана она в 1658 монахом Геннадием, который до монашества назывался Григорием Дубенским. При архиепископе Черниговском Лазаре Барановиче и игумене Ильинского монастыря Зосиме от этой иконы, в знамение милосердия, текли слезы в продолжение 8 дней, с 16 по 24 апр. Свидетелями такого чуда были почти все жители Чернигова. Вскоре после этого чуда, в том же 1662, татары совершили набег на Чернигов и разорили все окрестные селения, но монахи Ильинского монастыря поспешили в церковь и, усердно помолившись Небесной Заступнице, скрылись в тамошней Антониевой пещере. В полночь ворвались татары в монастырь, ограбили церковь , но чудотворная икона со всеми драгоценными украшениями осталась неприкосновенной: невидимая сила не допустила варваров коснуться святыни. Та же невидимая сила не допустила их войти и в пещеру, где скрылись иноки, хотя татары много раз покушались на это, подбегая к пещере с зажженными лучинами и обнаженными мечами. Внезапно напуганные непостижимым видением, они обратились в бегство. Свт. Димитрий Ростовский описал много чудес от Ильинской Черниговской иконы.

Празднуется 10/23 марта и 16/29 апр.

День ангела, праздник, отмечавшийся в день памяти святого, именем которого был наречен человек при крещении. Иногда совпадал с днем рождения, который обычно не праздновали. Непременной принадлежностью именин был большой именинный пирог, обычно рыбный, кулебяка. Именины членов Императорской фамилии назывались тезоименитством.

см.: Симон Зилот.

Единорог, в древнерусской мифологии «всем зверям отец», подземный зверь, «ходит по подземелью, словно солнышко по поднебесью», хозяин водной стихии, источников и колодцев. Описание его дано, в частности, в «Голубиной книге».

(лат. intelligentia – понимание, познавательная сила, знание, от intelligens – умный, понимающий, знающий, мыслящий), общественный слой людей, профессионально занимающийся умственным, преимущественно сложным творческим трудом, развитием и распространением культуры. Термин «интеллигенция» был введен в обиход русским писателем П. Д. Боборыкиным (1860-е) и из русского перешел в другие языки.

В нашей литературе много раз указывалась духовная оторванность русской интеллигенции от народа. По мнению Достоевского, она пророчески предуказана была уже Пушкиным, сначала в образе вечного скитальца Алеко, а затем Евгения Онегина, открывшего собой целую серию «лишних людей». И, действительно, чувства почвенности, кровной исторической связи, сочувственного интереса, любви к своей истории, эстетического ее восприятия поразительно мало у интеллигенции, на ее палитре преобладают две краски, черная для прошлого и розовая для будущего (и, по контрасту, тем яснее выступает духовное величие и острота взора наших великих писателей, которые, опускаясь в глубины русской истории, извлекали оттуда «Бориса Годунова», «Песню о купце Калашникове», «Войну и мир»). История является, чаще всего, материалом для применения теоретических схем, господствующих в данное время в умах (напр., теории классовой борьбы), или же для целей публицистических, агитационных.

Известен также и космополитизм русской интеллигенции. Воспитанный на отвлеченных схемах просветительства, интеллигент естественнее всего принимает позу маркиза Позы, чувствует себя гражданином, и этот космополитизм пустоты, отсутствие здорового национального чувства, препятствующее и выработке национального самосознания, стоит в связи с всенародностью интеллигенции.

Интеллигенция еще не продумала национальной проблемы, которая занимала умы только славянофилов, довольствуясь «естественными» объяснениями происхождения народности (начиная от Чернышевского, старательно уничтожавшего самостоятельное значение национальной проблемы, до марксистов, без остатка растворяющих ее в классовой борьбе).

Национальная идея опирается не только на этнографические и исторические основания, но, прежде всего, на религиозно-культурные, она основывается на религиозно-культурном мессианизме, в который с необходимостью отливается всякое сознательное национальное чувство. Так это было у величайшего носителя религиозно-мессианской идеи – у древнего Израиля, так это остается и у всякого великого исторического народа. Стремление к национальной автономии, к сохранению национальности, ее защите есть только отрицательное выражение этой идеи, имеющее цену лишь в связи с подразумеваемым положительным ее содержанием. Так именно понимали национальную идею крупнейшие выразители нашего народного самосознания – Достоевский, славянофилы, связывавшие ее с мировыми задачами русской церкви или русской культуры. Такое понимание национальной идеи отнюдь не должно вести к националистической исключительности, напротив, только оно положительным образом обосновывает идею братства народов, а не безродных, атомизированных «граждан» или «пролетариев всех стран», отрекающихся от родины. Идея народности, таким образом понимаемая, есть одно из необходимых положительных условий прогресса цивилизации. При своем космополитизме наша интеллигенция, конечно, сбрасывает с себя много трудностей, неизбежно возникающих при практической разработке национальных вопросов, но это покупается дорогою ценою омертвения целой стороны души, притом непосредственно обращенной к народу, и потому, между прочим, так легко эксплуатируется этот космополитизм представителями боевого, шовинистического национализма, у которых оказывается, благодаря этому, монополия патриотизма.

Но глубочайшую пропасть между интеллигенцией и народом вырывает даже не это, поскольку это есть все-таки лишь производное различие, основным различием остается отношение к религии. Народное мировоззрение и духовный уклад определяется христианской верой. Как бы ни было далеко здесь расстояние между идеалом и действительностью, как бы ни был темен, непросвещен народ наш, но идеал его – Христос и его учение, а норма – христианское подвижничество. Чем, как не подвижничеством, была вся история нашего народа, с давившей его сначала татарщиной, с этим многовековым историческим тяглом, стоянием на посту охраны западной цивилизации и от диких народов, и от песков Азии, в этом жестоком климате, с вечными голодовками, холодом, страданиями. Если народ наш мог вынести все это и сохранить свою душевную силу, выйти живым, хотя бы и искалеченным, то это лишь потому, что он имел источник духовной силы в своей вере и в идеалах христианского подвижничества, составляющего основу его национального здоровья и жизненности.

Подобно лампадам, теплившимся в иноческих обителях, куда на протяжении веков стекался народ, ища нравственной поддержки и поучения, светили Руси эти идеалы, этот свет Христов, и, поскольку он действительно обладает этим светом, народ наш – скажу это не обинуясь – при всей своей неграмотности духовно просвещеннее своей интеллигенции. Но именно в этом-то центральном пункте, ко всему, что касается веры народной, интеллигенция относилась и относится с полным непониманием и даже презрением.

Поэтому соприкосновение интеллигенции и народа есть прежде всего столкновение двух вер, двух религий, и влияние интеллигенции выражается прежде всего в том, что она, разрушая народную религию, разлагает и народную душу, сдвигает ее с ее незыблемых доселе вековых оснований. Но что же она дает взамен? Она понимает их просветительски, т. е. прежде всего как развитие ума и обогащение знаниями. Впрочем, за недостатком времени, возможности и, что еще важнее, образованности у самих просветителей эта задача заменяется догматическим изложением учений, господствующих в данное время в данной партии (все это, конечно, под маркой самой строгой научности), или же сообщением разрозненных знаний из разных областей. При этом сказывается сильнейшим образом и вся наша общая некультурность, недостаток школ, учебных пособий и прежде всего отсутствие простой грамотности. Во всяком случае, задача просвещения в интеллигентском смысле ставится впереди первоначального обучения, т.е. сообщения элементарных знаний или просто грамотности. Для интеллигентских просветителей задачи эти связываются неразрывно с политическими и партийными задачами, для которых поверхностное просвещение есть только необходимое средство.

Все мы уже видели, как содрогнулась народная душа после прививки ей в значительной дозе просвещения в указанном смысле, как прискорбна была ее реакция на эту духовную опустошенность в виде роста преступности сначала под идейным предлогом, а потом и без этого предлога. Ошибочно думает интеллигенция, чтобы русское просвещение и русская культура могли быть построены на атеизме как духовном основании, с полным пренебрежением к религиозной культуре личности и с заменой всего этого простым сообщением знаний. Человеческая личность не есть только интеллект, но, прежде всего, воля, характер, и пренебрежение этим жестоко мстит за себя. Разрушение в народе вековых религиозно-нравственных устоев освобождает в нем темные стихии, которых так много в русской истории, глубоко отравленной злой татарщиной и инстинктами кочевников-завоевателей. В исторической душе русского народа всегда боролись заветы обители прп. Сергия и Запорожской Сечи или вольницы, наполнявшей полки самозванцев, Разина и Пугачева. И эти грозные, неорганизованные, стихийные силы в своем разрушительном нигилизме только по-видимому приближаются к революционной интеллигенции, хотя они и принимаются ею за революционизм в собственном ее духе; на самом деле они очень старого происхождения, значительно старше самой интеллигенции. Они с трудом преодолевались русской государственностью, полагавшей им внешние границы, сковывавшей их, но они не были ею вполне побеждены. Интеллигентское просветительство одной стороной своего влияния пробуждает эти дремавшие инстинкты и возвращает Россию к хаотическому состоянию, ее обессиливающему и с такими трудностями и жертвами преодолевавшемуся ею в истории.

Для тех, кому дорого было сокровище народной веры и кто чувствовал себя призванным его охранять, прежде всего, для людей церкви, – создалась необходимость борьбы с интеллигентскими влияниями на народ ради защиты его веры. К борьбе политических и культурных идеалов примешалась религиозная распря, всю серьезность которой, вместе со всем ее угрожающим значением для будущего России, до сих пор еще не умеет в достаточной степени понять наша интеллигенция. В поголовном почти уходе интеллигенции из церкви и в той культурной изолированности, в которой благодаря этому оказалась эта последняя, заключалось дальнейшее ухудшение исторического положения. Само собой разумеется, что для того, кто верит в мистическую жизнь церкви, не имеет решающего значения та или иная ее эмпирическая оболочка в данный исторический момент, какова бы она ни была, она не может и не должна порождать сомнений в конечном торжестве и для всех явном просветлении Церкви. Но, рассуждая в порядке эмпирическом и рассматривая русскую поместную Церковь как фактор исторического развития, мы не можем считать маловажным тот факт, что русский образованный класс почти поголовно определился атеистически.

Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей; как будто и сама она есть тот «красный цветок», напитавшийся слез и крови, который виделся одному из благороднейших ее представителей писателю Гаршину.

Рядом с антихристовым началом в русской интеллигенции чувствуются и высшие религиозные потенции, новая историческая плоть, ждущая своего одухотворения. Это напряженное искание Града Божия, стремление к исполнению воли Божией на земле, как на небе, глубоко отличаются от влечения мещанской культуры к прочному земному благополучию. Уродливый интеллигентский максимализм с его практической непригодностью есть следствие религиозного извращения, но он может быть побежден религиозным оздоровлением. Религиозна природа русской интеллигенции. Достоевский в «Бесах» сравнивал Россию, и прежде всего ее интеллигенцию, с евангельским бесноватым, который был исцелен только Христом и мог найти здоровье и восстановление сил лишь у ног Спасителя. Это сравнение остается в силе и теперь.

С. Н. Булгаков

Апостол из 12-ти, евангелист (ск. ок. 105–106), согласно церковному преданию, сын Зеведея и Саломии – дочери св. Иосифа, обручника Девы Марии. Иоанн вместе со своим братом Иаковом был призван Иисусом Христом, и оба брата тут же последовали за Господом. Ап. Иоанн был особенно любим Иисусом Христом. Вместе с Иаковом и ап. Петром св. Иоанн был свидетелем Преображения Иисуса Христа. Он присутствовал и во время крестных страданий Господа. Перед своей смертью Иисус Христос поручил Иоанну заботиться о Пресвятой Богородице, Которой апостол служил вплоть до Ее Успения, не отлучаясь из Иерусалима. После Успения Матери Божией ап. Иоанн направился в малоазийский город Ефес, проповедовать в котором ему выпало по жребию. Во времена гонения имп. Нерона св. Иоанн был приговорен к ссылке на остров Патмос в Эгейском море. Здесь вместе со своим учеником св. Прохором апостол провел несколько лет. На Патмосе Иоанном было написано «Откровение» (Апокалипсис), в котором раскрыты тайны судеб мира. По возвращению в Ефес св. Иоанн написал Евангелие. В Новом Завете ему также принадлежат три послания, в которых он проповедует любовь к Богу и ближним. «Апостолом любви» именует св. Церковь Иоанна Богослова. Прожив более 100 лет, Иоанн просил учеников своих похоронить его. Раскрыв спустя некоторое время могилу апостола, ученики не нашли его тела, таинственным образом взятого Господом. В древности на могиле св. Иоанна каждый год, 8/21 мая, выступал тонкий слой праха, приносивший исцеления. В память об этом чуде Церковь установила празднование в этот день. Кроме того, память Иоанну Богослову отмечается 26 сент./9 окт. (Преставление) и 30 июня/13 июля (в Соборе Святых Апостолов). Иоанн Богослов был одним из самых почитаемых святых в русском народном сознании.

В день весеннего празднования св. Иоанна Богослова крестьяне начинали сеять пшеницу. Перед началом этого дела пеклись особенные пироги, называемые обетными, которые главным образом назначались для неимущих и странников. С этими пирогами хозяева вы – ходили на перекрестки дорог и усердно молились Богу, чтоб он послал им какого-либо доброго человека разделить трудовой хлеб. Если при этом попадался какой- нибудь бедняк или странник, они считали это для себя счастием и милостию Божию; в противном случае они с печалию и чуть ли не со слезами возвращались домой и верили, что на них за что-то прогневался Бог, и тогда вся семья встречала своего домохозяина с горем, и все вместе, погрустив до слез и не касаясь обетного пирога, отдавали его на съедение птицам.

Во многих местах Северо-Западной Руси день Иоанна Богослова чествовали под именем «Николина Бацки», т. е. Николина отца. Основанием такому наименованию послужило отчасти то, что за этим днем непосредственно следует день свт. Николая Чудотворца, отчасти, быть может, внутреннее сродство обоих угодников Божиих по делам любви к ближнему. В этих делах свт. Николай следовал учению и примеру Иоанна Богослова, как сын следует наставлениям и примеру родного отца.

Иоанн Богослов среди русского народа почитался наставником живописного иконного дела. В «Сказании о святых» ему полагалась особая молитва об изучении иконного дела. В русских прописях и азбуковниках XVII в. содержались стихи ап. Иоанну как учителю иконной живописи.

По народному убеждению, Иоанн Богослов есть Божий путник. Потому обращались к нему крестьяне, в дальний путь отправляющиеся, за наставлениями. Просили в дороге помогать, от злых недугов охранять. «Иван – на то и путник, что все пути-дороги знает и добропорядочному человеку все расскажет-объяснит, все тайные тропы раскроет, прямые дороги покажет, верные направления укажет».

Христа ради юродивый († 3.09.1580), происхождения его никто не знал. С собой он носил и постоянно читал латинскую Псалтирь – поэтому думают, что он был иностранцем. Пристанища святой не имел, но иногда заходил к своему духовному отцу, священнику Всехсвятской церкви – Петру и к одной благочестивой вдове. Был св. Иоанн в общении с блж. Иоанном Московским, по прозванию «Большой Колпак». Св. Иоанн был погребен при церкви св. Власия, причем были знамения: гроза и буря. На могиле блаженного происходили исцеления. С 1761 мощи его почивают под спудом в церкви Толгской иконы Божией Матери. До 1917 на гробнице лежали его кипарисовый крест и пергаментная латинская Псалтирь.

Память блж. Иоанну отмечается 12/25 нояб, 3/16 сент. и 23 мая/5 июня в Соборе Ростово-Ярославских святых.

(IV в.), святой мученик, служил в войске римского имп. Юлиана Отступника, преследовавшего христиан. Внешне изображая из себя гонителя, св. Иоанн на самом деле старался помочь христианам, предупреждал их о грозящей опасности. В конце концов императору стало известно о тайной деятельности святого – и он был брошен в темницу. После смерти императора святой получил свободу. Оставшуюся жизнь он провел в святости и умер в глубокой старости. Скромная могила его была затеряна. Но святой явился одной благочестивой женщине и указал ей место своего погребения. Мощи св. Иоанна Воина с честью были положены в Константинопольском храме св. ап. Иоанна Богослова.

Особенно широко почитание св. Иоанна Воина было распространено в Малороссии. В этой российской стороне крестьяне обращались к святому с особыми молитвами. Обворует ли кто, и есть подозрение на вора, – служат св. Иоанну Воину молебен, и воры так боялись святого, что нередко сознавались в своей вине; народ поэтому называл его карателем воров. Обидит ли кто – в этом случае тоже обращались к Иоанну Воину и отправляли ему молебны о защите от всех напастей и обидчиков. В «Сказании о святых» этому угоднику полагалась особая молитва об обретении украденных вещей и бежавших слуг. В Прологе об этом угоднике читается, что он «изряднее рабом уходства удерживает, татьбы извещает и уличение яве творит». Церковь не запрещала молитв к св. Иоанну Воину, в которых русские люди просили его об избавлении от ненавидящих и обидящих, от всех врагов видимых и невидимых. В Киевском Софийском соборе находилась икона св. Иоанна Воина с молитвой и кондаком этому угоднику. В первой было написано: «О великий заступниче и угодниче Христов Иоанне Воинственниче! Помилуй раба твоего, сущаго в бедах, и скорбех, и во всякой злой напасти, и сохрани от всякаго зла, заступи от обидящаго человека. Тебе бо дана бысть таковая благодать от Бога». Или же в кондаке говорится: «О великий и всемилостивый страдальче Иоанне, дивный и страшный, небеснаго Царя воине! Приими моление от раба твоего и от настоящия бедя, от лукаваго человека, от злаго хищения и будущаго мучения избави мя, верно вопиюща Ти аллилуия».

Память мч. Иоанну отмечается 30 июля/12 авг.

Мученик (ск. 1529), во время набега на Кострому татары увели в плен юношу Иоанна. В плену они тщетно пытались совратить его принять исламскую веру, но святой все ночи проводил в молитвах и был непоколебим. Тогда татары отвели его на кладбище и там, после жестоких пыток, решили отрубить ему голову. Однако им это не удалось и они ушли, бросив мученика замертво на снегу. Когда он остался один, руки его сами развязались, а снег растаял вокруг него. Св. Иоанн встал, пошел к послу вел. кн. Московского в Казани и рассказал все о себе. В ту же ночь он скончался, напутствованный Святыми Христовыми Тайнами. Погребли его на русском кладбище.

В 1592 свт. Гермоген ходатайствовал о канонизации мч. Иоанна.

Память мч. Иоанну отмечается 24 янв./6 февр.

(19.10.1829–20.12.1908), протоиерей Андреевского собора в Кронштадте, духовный писатель и мыслитель, святой праведный, один из самых выдающихся выразителей русского образа жизни. Открыто свидетельствовал с амвона православному народу о грядущем суде Божием над Россией. Родился праведный в семье псаломщика с. Суры Пинежского у. Архангельской губ. Приход был бедный, так что в детстве о. Иоанна даже священные сосуды в храме были оловянные. С детства Ваня полюбил молитву, Божий храм и постоянно ходил с отцом к богослужениям. Уже в те ранние годы о. Иоанн ощущал живо потусторонний духовный мир и в шестилетнем возрасте сподобился увидеть своего ангела-хранителя. Тогда же его начали учить грамоте, но она долго ему не давалась, так что, когда в 1841 его отдали в Архангельское духовное училище, то он с трудом читал по складам. В школе также учение шло туго, и Ваня долго был в числе самых плохих учеников. В этой беде обратился он с горячей молитвой к Господу и был услышан. Вот как он сам об этом рассказывает: «Ночью я любил вставать на молитву. Все спят, тихо. И вот как сейчас помню: все улеглись спать, не спалось только мне. Я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала. Я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли я простоял в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок. Я вспомнил даже, что и о чем он говорил. И легко и радостно стало на душе. Никогда не спал я так спокойно, как в эту ночь. Чуть светало, я вскочил с постели, схватил книги и – о счастье, читаю гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только что понял, а хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше, – все понимал, все оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и учитель похвалил меня даже. Словом, в короткое время я подвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником». В 1845 Ваня перешел в духовную семинарию, которую кончил первым учеником и был отправлен в С.-Петербургскую духовную академию, куда был принят на казенный счет. Во время пребывания его в Академии умер его отец, а мать с двумя дочерьми осталась в очень тяжелом положении. Очень печалился молодой студент, что не может им помочь, и молил Бога дать ему эту возможность. Молитва его была услышана; в правлении Академии освободилось место письмоводителя, которое было ему предложено. Студент Сергиев с радостью взял на себя эту должность, а получаемое вознаграждение отсылал матери. Быстро прошли четыре года; на последнем – четвертом курсе крепко задумался Иван Ильич, какой жизненный путь ему избрать по выходе из Академии. Одно время думал он принять монашество и ехать миссионером в Восточную Сибирь или в Китай. В то же время ему рисовались картины деятельности на пользу ближних в сане священника на приходе: видел он, что даже в столице и ее окрестностях множество людей нуждаются в христианском просвещении и духовном руководстве. Горячо молился молодой студент Господу, да укажет Он правильный путь. И вот однажды после горячей молитвы увидел он себя священником, служащим в незнакомом храме. Он принял этот сон как указание свыше, что надо избрать поприще приходского иерея. Решение было принято: надо себя отдать всецело этому делу. Но Иоанн с детства видел, как трудно клирику совместить служение Церкви Божией с заботами о семье. А каноны церковные не разрешают неженатого посвящать во иереи моложе сорока лет. Тогда Иоанн решил найти такую подругу жизни, которая согласилась бы на сохранение целомудренной жизни и после вступления в брак, что и было осуществлено: вступив в брак, он всю жизнь в согласии с супругою провел как безбрачный. 12 дек. 1855 Иван Ильич был рукоположен во иереи и получил назначение на место третьего священника в Андреевский собор г. Кронштадта. Когда о. Иоанн первый раз вошел в этот храм, он был поражен: он увидел тот самый храм, который недавно видел во сне. Так закончился первый период его жизни, подготовительный к прохождению подвига служения на приходе. Первое руководство в праведной жизни о. Иоанн получил в семье и в своем приходском храме. Семья и храм сохранили в ребенке благодатные дары, получаемые каждым православным христианином в Таинствах Крещения и Миропомазания, и заложили твердые основы благочестивой жизни во время прохождения им духовной школы. Эта школа – училище, семинария и для некоторых Академия – образовала целый сонм выдающихся церковных деятелей, из которых многие прославились святостью.

Кронштадт – город, расположенный в 25 верстах от Петербурга на о. Котлине, состоит из двух частей. Одна часть представляет собою морской порт и крепость. Население ее исключительно военное. Духовные нужды этой части города обслуживались военно-морским духовенством. Вторая часть – обычный уездный город, в который выселяли за неблаговидные поступки и дурное поведение из столицы. Жили эти насельники в жалких, грязных домишках, предаваясь пьянству, разврату и терпя всяческие лишения. Ютилась эта беднота по окраинам города, куда было опасно заходить в темные вечера и ночи. Однажды там сняли шубу с плеч у самого о. Иоанна. До приезда его в Кронштадт духовенство мало сюда заглядывало и ничего не предпринимало для нравственного оздоровления этих жалких трущоб. О. Иоанн стал постоянным посетителем этих мест, стремясь уврачевать тела и души, кормя голодных, одевая нагих, утешая скорбящих, исправляя заблудившихся. Все свои доходы батюшка раздавал нуждающимся, а иногда даже с себя снимал одежду и обувь. Поначалу его встречали здесь с недоверием и даже враждебно. Он этим не смущался, говоря: «Злые люди – больные, а больных нужно жалеть больше, чем здоровых». Силу для несения своего пастырского подвига о. Иоанн находил в ежедневном служении литургии: это он соблюдал всю свою долгую жизнь. Совершаемые им богослужения всегда были проникнуты благоговейным устремлением к присутствующему невидимо Господу и непоколебимой верой, что Он, Всемилостивый, слышит молитву и непременно ее исполнит. В первые годы пребывания своего в Кронштадте о. Иоанн во многих вызывал образом своей жизни недоумение, недоверие к своей искренности и слышал даже обвинения в лицемерии, притворстве, в искании славы. Но постепенно народ стал убеждаться, что к ним пришел праведник, всем сердцем любящий Бога и ближних. С осторожностью, но все чаще стали говорить, что по его молитве Господь творит чудеса. До о. Иоанна доходили слухи о такого рода суждениях и приводили его в сильное смущение. К этому времени относится его переписка с еп. Феофаном и посещение его посланною из Саровской пустыни Дивеевскою подвижницею, которая от лица прозорливых старцев, подвизавшихся в то время в Сарове, убедила его смело продолжать начатое служение на пользу ближних, которое угодно Богу. Эти сношения с праведниками, глубоко чтимыми о. Иоанном, рассеяли его колебания и сомнения, и он еще с большею ревностью продолжал откликаться на просьбы о помощи, шедшие уже не только от прихожан Андреевского собора, но со всех концов Русской земли.

О. Иоанн ясно сознавал значение православных приходов и монастырей и поэтому отдал много сил на сооружение в Кронштадте очень полезных приходских учреждений, а именно Дома трудолюбия и Странноприимного дома. Он устроил также два женских монастыря – один в Петербурге, другой у себя на родине в Сурском Погосте. Щедрой рукой он раздавал средства на сооружение и украшение храмов в разных местах России. Вместе с этим он побуждал приходских священников, как своим примером, так и дружескими собеседованиями, к ревностному прохождению пастырского служения. Этим он внес в души многих пастырей и архипастырей огонь ревности о Боге и ближних.

Масштаб боговдохновенной личности о. Иоанна Кронштадтского явственно прорисовывается по его пророческим проповедям и составленным им молитвам, из которых ясно видятся грядущие события в России вплоть до наших дней.

Очевидцы подтверждают, что в 1903 святой говорил с амвона: «Уже близко время, что разделится народ на партии, восстанет брат на брата, сын на отца, отец на сына и прольется много крови на Русской земле. Часть русского народа будет изгнана из пределов России; изгнанники вернутся в свои родные края, но не так скоро, своих мест не узнают и не будут знать, где их родные похоронены». Для наших современников наиболее прискорбно то, что богоборцы до неузнаваемости изменили не только русский пейзаж, но и сам остававшийся под их властью 74 года русский народ. О сем также имеется предсмертное пророчество о. Иоанна (1908): «Русский народ и другие населяющие Россию племена глубоко развращены, горнило искушений и бедствий для всех необходимо, и Господь, не хотящий никому погибнуть, всех пережигает в этом горниле» («Новые слова»).

Будучи изранен врагами Христовыми в 1905 и лежа на ложе болезни и смерти своей, о. Иоанн Кронштадтский составил и записал в своих последних книгах немало молитв о России, которые не мешает употреблять и современным православным христианам. Из слов Государя видно, что эти молитвы находились в непрестанном употреблении до самой его смерти:

1) Господи, спаси народ Русский, Церковь Православную, в России погибающую: всюду разврат, всюду неверие, богохульство, безначалие! Господи, спаси Самодержца и умудри его! Господи, все в Твоих руках, Ты – Вседержитель.

2) Отче наш , Иже еси на небесех! Да святится Имя Твое в России! Да будет воля Твоя в России! Ты насади в ней веру истинную, животворную! Да будет она царствующей и господствующей в России, а не уравненной с иноверными исповеданиями и неверными. Да не будет сего уравнения с неравными, истинного исповедания не имеющими! Истина не может быть сравнена с ложью и правда веры с неправыми исповеданиями: «Истина Господня пребывает во век» ( Пс. 116:2 ).

3) Господи всемогущий, всеблагий, премудрый Царь царств земных. Устрой и утверди Русское Царство с Русскою Православною Церковью на Непоколебимом Камне, Каковой еси Ты, Иисусе Христе, Боже наш! Покори, Господи, все народы, составляющие Россию, Тебе – верховному и единственному Главе Церкви Своей. Да не поколеблют Державы Российской инородцы и иноверные и инославные! Сохрани целостность Державы и Церкви всемогущею Твоею Державою и правдою Твоею! Господи, умиротвори Россию ради Церкви Твоей, ради нищих людей Твоих, прекрати мятеж и революцию! Святое воинство Небесной Церкви, ополчись, ополчись за Церковь Божию, на земле сущую: бедствует Она, возлюбленная Невеста, нападения лютыя терпит. Ей, Господи, даруй восторжествовать всячески Церкви Твоей над всеми безчисленными Ея врагами. Аминь («Созерцательное подвижничество»).

Еще до опубликования пророчества прп. Серафима Саровского об убийстве Царской Семьи в 1890 св. Иоанн Кронштадтский предрек это событие. Когда к нему под благословение подошли кунгурские паломники Пермской губ., он прорек им, что над Пермью висит черный крест. Совершенное через 28 лет злодеяние действительно имело место в их губернии.

Будучи уже смертельно больным, пред кончиной, о. Иоанн предрек в Леушинском женском монастыре (СПб.): «Кайтесь, кайтесь, приближается ужасное время, столь ужасное, что вы и представить себе не можете!» Он не говорил, а кричал, подымая руки кверху. Впечатление было потрясающее, ужас овладел присутствующими, в храме раздавались плач и рыдания. 80-летняя игуменья Таисия спросила у святого, когда же это будет? О. Иоанн отвечал ей: «Мы с тобой, матушка, не доживем, а вот они, – он указал рукой на монахинь, – доживут».

Обращаясь к русским людям, Иоанн Кронштадтский говорил: «Помните, что Отечество земное с его Церковью есть преддверие Отечества небесного, потому любите его горячо и будьте готовы душу свою за него положить... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант Православной веры. Восстань же, русский человек! Перестань безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу – и вам, и России».

Память праведному Иоанну отмечается 20 дек./2 янв.

День празднования прп. Иоанна Лествичника , 30 марта/12 апр. По русскому обычаю, в день памяти Иоанна Лествичника пекли обрядовое печенье в виде лестницы в 12 ступенек (по числу месяцев в году). Такая лестница предназначалась для восхождения на небо, для каждого члена семьи выпекалась отдельная лесенка. Считалось, что какая ступенька в печи обгорит – в тот месяц беды жди и будь готов ей противостоять.

Молодежь в этот день выходила на улицу и подвязывала лесенки на деревья повыше, к небу поближе. А иногда подбрасывали их вверх: чья лесенка выше взлетит, «тому и счастья больше привалит». Если какая ступенька при падении сломается – то это к несчастью. Поэтому старались кинуть лесенку вверх так, чтобы она, падая, не разбилась о землю.

Хлебное печенье в виде лестницы в этот день окропляли святой водой в церкви; часть этого печенья оставляли в церкви, часть раздавали нищим.

Крестьяне верили, что на Ивана Лествичника, пока не запоет петух, домовой бесится. Они говорили так: «Домовому пришла пора на ведьме жениться, да негде им поселиться, вот они и пытаются к человеку в дом или к скотине в хлев забраться. Поэтому нельзя по двору ходить, да и к окнам люди не подходят. А не досмотришь, оставишь ворота открытыми, окна не прикрытыми – ворвется нечистая сила, коров-лошадей загубит, даже собак покусает, сани-телеги по двору разбросает».

Исповедник (к. XVII в. – 27.05.1730). Родился и вырос в Малороссии. Попал в турецкий плен во время Прутского похода 1711 как солдат русской армии Петра I. Был увезен в Малую Азию в г. Прокоплон своим рабовладельцем. Его, как и других русских пленников, турки всячески старались обратить в мусульманство, действуя при этом и посулами, и угрозами. Св. Иоанн стойко исповедовал свою веру, говоря: «Я родился христианином, христианином и умру». Стойкостью его был поражен даже хозяин-рабовладелец. К счастью святого, недалеко находился греческий православный храм, куда ночами устремлялся прав. Иоанн и на паперти храма молитвенно простаивал вплоть до зари. Он был похоронен на православном кладбище, но местный священник чудесным образом получил извещение, что мощи праведника нетленны. Их перенесли в храм и положили в отдельной раке. Множество чудес стало проистекать от святыни.

Память прав. Иоанну отмечается 27 мая/9 июня.

Народное название дня свт. Иова, патриарха Московского и всея Руси, 19 июня/2 июля.

Многие крестьяне считали, что в этот день все невинно оболганные и оклеветанные должны молиться св. Иову, чтобы он открыл всем правду. «Если на человека какая кривда-неправда неожиданно свалится, если кто его оклевещет понапрасну или облыжно в чем-либо обвинит, надо обратиться к Иову Праведному, и все напрасные обвинения с человека спадут. Ведь Иов потому и называется Праведным, что, будучи патриархом Московским, отказался признать в Лжедмитрии невинно убиенного царевича Дмитрия – сына Ивана Грозного. Так что многие, особенно девицы, ждали этого дня и говорили: «Погодите напраслине верить. Вот придет Иов Праведный и всю правду покажет, и злых наветников накажет». «На тебя – навет, а Иов Праведный скажет: «Нет», – говорили крестьяне. «С небылью к Иову Праведному приди, он на чистую воду всех выведет».

Народное название дня прп. Иова Многострадального, и прп. Иов Почаевский 6/19 мая.

По древним русским поверьям, роса в этот день обладает целебной силой. Женщины собирали ее в специальные сосуды, чтобы использовать как лекарство. Больным людям в этот день предлагали пройти босиком по траве и даже покататься по ней – «искупаться в росе». Женщины молились Иову Росеннику, чтобы росы было больше. В этот день начинали сеять горох и продолжали посадку огурцов.

Народное название дня прор. Ионы 22 сент./5 окт. В этот день не ели рыбы в память о пребывании Ионы в чреве кита.

День этот назывался в некоторых местах Фока Листодер.

Прорубь на реке или озере для совершения обряда водосвятия в праздник Крещения Господня. Имела форму креста, иногда над иорданью ставился киворий, или беседка. Существовал обычай окунаться в иордань, особенно у людей, родившихся в Святки, чтобы смыть грехи и хвори. Считалось, что ружье, заговоренное на иордани, не дает промаха.

Священномученик, митрополит Астраханский и Терский (1597–11.05.1672), родился в Астрахани; принял в молодости монашество в астраханском Троицком монастыре, он был здесь игуменом, затем архимандритом, а в 1659 был посвящен в архиепископа Астраханского, в 1667 возведен в сан митрополита; во время бунта Степана Разина на Волге и после взятия им Астрахани митр. Иосиф уговаривал граждан не признавать Разина, за что и был по его приказанию замучен. Предание рассказывает, что когда банды Разина, взяв Астрахань, окружили собор, они потребовали, чтобы митрополит вышел к ним. Он же велел звонить в большой колокол, чтобы собралось все духовенство, сам облачился и в сопровождении духовенства пошел в круг. Казаки сказали: «Почему ты пришел с крестом? Мы тоже христиане, а ты приходишь, точно мы еретики!» Его обвинили в сношениях с казаками, отделившимися от Разина, но он отвечал, что это ложь. Они потребовали, чтобы он разоблачился; он же понял, что его ждет, и сказал протодиакону с полным спокойствием: «Отчего ты не разоблачишь меня? Уже пришел час мой». И когда его разоблачили, казаки взяли его, повели на пытку и бросили на раскаленные угли. Ряса его загорелась. Казаки сорвали ее и стали его пытать. Митрополит же молчал и молился. Потом его повели на крышу собора (на скат) и поставили на край, и он упал и сейчас же убился, и, когда он был уже на земле, раздался страшный шум и стук, и великий страх напал на всех, и долгое время, минут 20, разбойники стояли повесив головы, не смея взглянуть один на другого, так они испугались. Но когда сбежалось в слезах духовенство, они разогнали его. Через час все же отдали им тело священномученика. Священники же перенесли его в собор, омыли раны и облачили в святительские одежды. Все было сделано по уставу и церковным правилам. В 6 часов начался погребальный звон, а в 10 часов святитель уже был погребен внутри собора. Отставной стрелец Иван Глухой показал, что у него была больна нога. В ночь, когда св. Иосиф упал с крыши, он почувствовал, что его тянут за ногу. Он встал и увидел, что на крыше собора горят 3 большие свечи, а посередине – огромное пламя с искрами поднимается к небу. Он в эту ночь вставал 9 раз и всякий раз видел это чудо. К утру же нога его исцелилась. И другие люди видели в эту ночь то же чудо.

Митр. Иосиф канонизирован в апр. 1918. Память его празднуется 11 мая.

Преподобный (1439–9[22].09.1515), духовный вождь русских людей в борьбе с ересью жидовствующих, богослов, духовный писатель.

Мирское имя прп. Иосифа – Иван Санин. Род Саниных вышел из Литвы и осел в Волоколамском княжестве в д. Спировской, ставшей их родовой вотчиной. Будучи 20 лет от роду, Иван поступил в Рождества Богородицы Боровский монастырь в послушание св. старцу Пафнутию. Вскоре в этом же монастыре был пострижен и его отец, которого разбил паралич. С благословения старца юный инок Иосиф принял на свое попечение родителя, за которым неотступно ухаживал до самой его кончины в течение 15 лет.

Мать Иосифа тоже постриглась и стала монахиней Мариной женского Волоколамского монастыря. Вслед за родителями ушли в монастырь и оставшиеся дети, кроме одного. Среди ближайшей родни Иосифа насчитывается 14 мужских имен монашествующих (и лишь одно мирское) и 4 женских – все монашеские.

По смерти своего учителя, прп. Пафнутия, игуменом монастыря стал прп. Иосиф. Он хотел ввести более строгий устав, который для братии оказался непосильным. Тогда Иосиф покинул Боровец и со своими единомышленниками в 20 верстах от Волоколамска учредил монастырь, который скоро получил известность своим высоким иноческим уставом, аскетической строгостью монашеского общежития.

Иосиф Волоцкий сыграл огромную роль в истории Русской церкви, объединив всех верных в борьбе с ересью жидовствующих. Преподобный активно выступал против нестяжателей за сохранение монастырского землевладения. Его активное вмешательство на Соборе 1503 позволило разбить попытки Нила Сорского и Паисия Ярославова добиться отмены решения об отобрании монастырских земель в пользу вел. князя.

Преподобный оставил после себя обильное духовное наследие. Он, несомненно, – самый плодовитый автор своего времени. До и после него среди русских духовных писателей мало было людей столь начитанных, как он, и – что еще важнее – так умевших пользоваться своей начитанностью для себя и для др. До нас дошли от него более 20 посланий к различным лицам по моральным и богословским вопросам, кроме того Устава, которым он наделил свой монастырь и, наконец, 16 речей («Слов») против жидовствующих, которые составили сборник под общим заглавием «Просветитель».

Соч.: Просветитель или обличение ереси жидовствующих: Творение преподобного отца нашего Иосифа, игумена Волоцкого. Казань, 1857 (переизд.: 1904); Послания Иосифа Волоцкого . М.; Л., 1959; Слово об осуждении еретиков Иосифа Волоцкого //Памятники литературы Древней Руси: к. XV – 1-я пол. XVI в. М., 1984; Послание Иосифа Волоцкого кн. Голениной//Там же.

Иеромонах Иоанн (Кологривов)

Народное название дня прп. Иосифа, Песнописца Сицилийского, 4/17 апр.

К этому дню зацветала ольха. По обычаю, девушки выходили смотреть, как она цветет. Пчеловоды заранее готовились к этому дню, чтобы выпустить из ульев пчел. В это же время начинал петь домашний сверчок. Курлыкали журавли, возвращавшиеся с юга. В некоторых областях России у крестьянок было принято при пении журавлей выходить на ниву и семь раз кувыркнуться или покататься с боку на бок, заговаривая свою спину, чтобы она в страдную пору не болела.

Народное название дня св. мч. Ипатия Гангрского (ск. ок. 326) и прп. Ипатия Печерского (XIV), 31 марта/13 апр.

По народным преданиям св. Ипатий Печерский считался покровителем плодородия. Ему молились женщины, не способные к деторождению, а также роженицы, у которых пропадало грудное молоко. Особо ему молились о разрешении «неплодства и бесчадия».

Крестьяне считали, что в этот день с раннего утра до ночи бесятся домовые, не узнавая своих хозяев. Они злобствуют, чтобы извести всех домашних и даже разрушить дом. Поэтому следовало усердно молиться Ипатию Печерскому, чтоб он защитил от беснования домового. С заходом солнца многие крестьяне не выходили во двор, запирали весь скот и даже не подходили к окну.

В этот же день с древности соблюдался обряд огнища в память о тех временах, когда крестьянам, чтобы создать пашню, приходилось вырубать и сжигать леса. Из дома выносили горящие головешки и угли, раскладывали их на поле и грядках, а затем поджигали от домашнего очага. Возникший костер считали очистительным огнем, через который проносили орудия труда, сохи и бороны.

Д. К.

Народное название дня св. мц. Ирины, 16/29 апр. У русских была известна под именем Рассадницы, т. к. в день ее памяти сельские хозяйки сеяли в посадах и срубах капусту для рассады. Крестьяне говорили: «Арины – урви берега», «Ирина – разрой берега», намекая на обрывы речных берегов, происходящие вследствие весенних стоков воды и особенно обнаруживающиеся после ее оттока.

Кроме этого дня Ирины существовал еще один день, называемый в народе Ирина (Арина) Рассадница, 5/18 мая. Хотя это были разные святые мученицы, но в народном сознании они остались как единый образ Ирины Рассадницы. Если на апрельскую Ирину рассаду высаживали в домах, то на майскую Ирину выросшую рассаду высаживали в почву.

Древнее название рая в Древней Руси, сказочный, загадочный край, волшебное царство, блаженная теплая страна, куда на зиму уходят птицы, змеи и другие пресмыкающиеся. В «Поучении» Владимира Мономаха говорится, что «птицы небесные из ирья идут».

По древним поверьям, эта блаженная страна – солнечный край – находится по ту сторону облаков у самого моря. В ней царит вечное лето, она предназначена для будущей жизни хороших и добрых людей. Их здесь ждет вечное блаженство, а время для них перестает существовать.

Посреди ирья растет мировое дерево – береза или дуб. Над его вершиной обитают птицы и души умерших, страдающих за свою зло прожитую жизнь. Добрым же определено место внизу, возле колодцев с чистой ключевой водой, вокруг которых растут прекрасные цветы, зреют на ветках молодильные яблоки и сладко поют райские птицы.      О. Платонов

Народное название дня прп. Исаакия Далматского, 30 мая/12 июня. По поверью, в этот день змеиный праздник. Все змеи из разных щелей в одно место собираются на свадьбу, которую ведет семиглавый змей-дракон. Считалось, что в этот день в лес лучше не ходить, т. к. можно на змеиную свадьбу попасть, а тогда живым домой не вернешься. На улицу выходили только мужики в крепких сапогах.

Народное название дня прп. Исакия, Далмата и Фавста (IV–V вв.) и прп. Антония Римлянина (1147), 3/16 авг.

В это время погода была ветреная, шел сбор лесной малины. Крестьяне считали, что если в этот день будут вихри, то следует ждать снежной зимы. В некоторых местах этот день называли также Антон Вихревей в память о прп. Антонии Римлянине, которого сильным вихрем перенесло из Рима в Новгород.

(ск. 8.01.1472), пресвитер, священномученик, служил в православном Никольском храме г. Юрьева. Нарушив договор между вел. кн. Московским Иоанном III и вел. магистром Ливонского ордена, рыцари, вместо соблюдения интересов православных горожан, стали принуждать их к унии с Римом. Пресвитер Исидор мужественно встал на защиту Православия, призывая паству хранить отеческую веру. В праздник Крещения Господня, когда о. Исидор совершал Великое водоосвящение на р. Омовже, он и 72 прихожанина – мужчины, женщины и дети – были схвачены и после двухдневных издевательств утоплены в крещенской

проруби. Перед смертью, в темнице, они успели причаститься Св. Дарами.

Память сщмч. Исидору, пресвитеру, и с ним 72-м, в Юрьеве Лифляндском пострадавшим, отмечается 8/21 янв.

см.: Сидор-огуречник.

В православной жизни испытание, проверка случайными, нарочитыми обстоятельствами или жизненными ситуациями, в которых раскрываются истинные свойства человеческой души – хорошие или плохие.

см.: Покаяние.

Древний народный обычай исповеди без духовника, содержащий в себе 2 элемента: христианский – церковный институт тайной исповеди и языческий – олицетворения земли (см.: Земля), представления ее живым существом, способным внимать покаянным словам человека и примирять его грешную совесть. Многие столетия исповедь земле была важным элементом русского мировоззрения. Земля мыслилась как судия и как искупительница грехов. Ею клялись, причем целовали и даже ели землю. При спорах о земле, как одно из судебных доказательств, употребляется дерн. Вырывается кусок дерна, один из спорящих кладет его себе на голову и так обходит по меже, по границе участка, который он объявляет своим. Если он пройдет благополучно, это значит участок его. «С Богом! Бери, что обошел: так рассудила мать сыра земля». Если претендующий не прав, тогда сама «мать родная земля прикроет его навеки». Этот распространенный прежде обычай идет из глубокой дохристианской древности. На него указывается в славянском переводе слов Григория Богослова по рукописи XI в. Много указаний на него в древних грамотах. Церковь боролась с этим языческим видом присяги и старалась заменить дерн христианским символом – иконой. «Образовое хождение» предписывает и Уложение царя Алексея. Но результатом этих усилий было то, что начали употреблять и икону, и землю: икону Пречистой брали в руки, а дерн клали на голову. Клятва землей самая страшная. Посошков пишет: «Иные, забыв страх Божий, взяв в руки святую икону и на голову дернину, да отводят землю и в таком отводе смертне грешат; и много и того случается, еже, отводя землю и неправдою межу полагая, и умирают на меже». Очевидно, Посошков знал случаи смерти нарушителей клятвы. Такова сила внушения! Один клятвопреступник, добившийся спорной земли, как только стал на нее, тотчас же возопил великим голосом, – хотел бежать и не мог: «Горе мне окаянному, – вопил он, – эта земля на мне стоит: она меня покрывает, она меня погубит! Вот уже и прах этой земли засыплет мои окаянные очи!» Силою привели больного домой, а он все вопил: «О, горе мне! Эта земля, как облако висит надо мною, и на меня рушится, и прах очи мои засыпает». Клятва с дерном употреблялась, по-видимому, еще при продаже себя в полное, потомственное рабство. «Дерноватый холоп», «дерноватая челядь» – полные вечные рабы.

Как жалостливая мать, земля покрывает собою грехи человека, но как судья – иные грехи оставляет непрощенными. После смерти человека грехи остаются на земле. Земля представляется как бы погребающей в себе вместе с телом человека и грехи его. Погребая, она таит их. «Земля покрывает грехи исповедающих, падающих ниц, а покаянием погребает», – говорит одно странное греческое правило, предписывающее обязательность тайны исповеди. Следовательно, земля принимает в себя грехи и по исповеди, именно в тот момент, когда кающийся падает ниц на землю. Однако некоторые грехи земля не таит и не прощает. «Земля обещалась небу открывать свои тайны», т. е. тайны убийства человека. Собирая в себя грехи своих многочисленных детей, земля оскверняется ими, как бы принимает на себя ответственность за них, становится грешной и осужденной. Такая мысль ярко выражена в греческом апокрифе «Хождение апостола Павла по мукам». Солнце, луна, звезды, воды просят Господа наказать людей за беззакония. Просит и земля, которая «паче всея твари осуждена есть». Она предлагает Богу наказать беззаконников голодом, но разрешения на такой суд не получает. На этом апокрифе основан русский духовный стих «Плач земли»:

Как расплачется и растужится

Мать сыра земля перед Господом:

Тяжело-то мне, Господи, под людьми стоять,

Тяжелей того людей держать,

Людей грешныих, беззаконныих,

Кои творят грехи тяжкие:

Досады чинят отцу, матери,

Убийства и татьбы деют страшныя...

Отвещает земле Иисус Христос:

О, мати, ты мати сыра земля,

Всех ты тварей хуже осужденная,

Делами человеческими оскверненная.

В некоторых духовных стихах содержатся сведения об исповеди земле. Так, в стихах, записанных в Архангельской губ., говорится:

Уж как каялся молодец сырой земли:

«Ты покай, покай, матушка сыра земля!

Есть на душе три тяжкие греха,

Да три тяжкие греха, три великие:

Как первой на душе велик-тяжек грех –

Я бранил отца с родной матерью;

А другой на душе велик-тяжек грех –

Уж я жил с кумой хрестовою,

Уж мы прижили младого отрока;

А третей-от на душе велик-тяжек грех –

Я убил в поле брателка хрестоваго,

Порубил ишо челованьице хрестное!»

Как спроговорит матушка сыра земля:

«Во первом греху тебя Бог простит.

Хош бранил отца с родной матерью, –

Втогды глупой был, да неразумной слыл;

И в другом-то греху тебя Бог простит,

Хоша жил с кумой со хрестовою,

Хоша прижили младого отрока, –

Втогды холост жил, да нежонатый слыл;

А во третьем-то греху не могу простить,

Как убил в поли брателку хрестоваго,

Порубил челованьице хрестное!»

Исповедь земле существовала по местам и в н. ХХ в. Исповедь земле держалась гл. обр. среди беспоповцев. Приведя свидетельство еп. Стефана, прот. Андрей Иоаннов сообщает: «Есть такое же мнение и у нынешних раскольников в беспоповщине, а особенно в нетовщине, которые толкуют, что лучше припадая к земле или зря на небо, или стоя пред иконою Спасителя покаяние приносити, нежели пред священником». Старообрядец Спасова согласия (Самарской губ.) рассказывал, что одна старушка его толка ежедневно прощается с солнцем при его заходе, молится на него и просит прощения во всем, что нагрешила днем. По словам того же старообрядца, «поморские старики и старухи говорят: «Если некому, то можно исповедывать и булине"» (т. е. былинке, траве). О старообрядцах на Печоре известно: «На исповедь усть-цылемы к православным священникам, конечно, не ходят и на приглашение священников. отвечают в таком роде: «Мы исповедаемся Богу и матери сырой земле» или «Я приложу ухо к сырой земле, Бог услышит меня и простит» и проч. и проч.». В Сибири, где мало священников, такая исповедь встречалась и среди православных. «От многих сибиряков мы слыхали, – сообщал в к. ХХ в. один священник, – что каяться можно: и старикам, и земле, и дереву. Станешь возражать, а тебе в ответ такой аргумент: «Ну, а как же быть-то, если болезнь захватит в поле или в лесу; кому же, как не земле или дереву каяться, коли человека-то не будет?» Этот взгляд беспоповщинский, но он держится и у православных сибиряков».

Близок к исповеди земле был и обряд прощанья с землею, который совершается пред обыкновенной церковной исповедью. После прощанья с родными старушка, бывшая раскольница (Владимирская губ.), кратко просит прощения у красного солнышка, у светлого месяца, чистых звезд, зари утренней, ночей темных, дробна дождичка, ветра буйного и, наконец, с особой обстоятельностью у земли:

Возоплю я к тебе, матушка сыра земля,

Сыра земля, моя кормилушка-поилица,

Возоплю грешная, окаянная, паскудная, неразумная:

Что топтали тея походчивы мои ноженьки,

Что бросали тея резвы руценьки,

Что глазели на тея мои зенки,

Что плевала на тея скорлупоньки.

Прости, мать питомая, меня грешную, неурядливу

Ради Спас Христа, честной Матери,

Пресвятой да Богородицы,

Да Ильи пророка мудрого.

Если земля растаяла, то крестьянка, стоя на коленях, умывает руки землей; если нет, то снегом, взятым как можно глубже, и, не очистив рук от земли, не отерши от воды, она так и идет до самой церкви. Во время умыванья рук землей или снегом, стоя на коленях, по- лунаклонившись и кланяясь по разным сторонам (не оборачиваясь), старушка говорит:

Еще раз, моя питомая,

Прикоснусь к тее головушкой,

Испрошу у тея благословеньица,

Благословеньица со прощеньицем:

Что рвала я твою грудушку

Сохой острою, расплывчатой,

Что не катом тея я укатывала,

Не урядливым гребнем чесывала, –

Рвала грудушку боронушкой тяжелою

Со железным зубьем да ржавыем.

Прости, матушка питомая,

Прости грешную, кормилушка,

Ради Спас Христа, Честной Матери,

Все святыя Богородицы,

Да Овласия заступника,

Да Ильи пророка мудраго,

Да Егорья Победоносчика.

Прощанье с землей пред церковной исповедью есть, очевидно, не что иное, как народная исповедь земле, дополняющая церковную. Земле старушка исповедает только те грехи, которых не спросит священник, грехи против самой земли, – остальные она скажет на духу. В ее перечне грехов слышится ясный отголосок культа земли: благоговение пред святой матерью-землею, которую человек должен попирать ногами, и священный ужас первого земледельца, которому приходится рвать грудь земли-матушки, заставляя ее служить себе.

В обряде исповеди земле и в связанных с ним верованиях лежит трогательная мысль и глубоко затаенное чувство ответственности пред матерью-землей. Это, конечно, одно из проявлений могучей «власти земли» над народом, живущим землею. Но такое настроение было не совсем чуждо и интеллигенции. Уместно привести в пример сцену из «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского. Раскольников – убийца по идее, из принципа – изнемог в борьбе со своею совестью. Вот он идет по Сенной площади в Петербурге, заполненной народом, даже не помня, где он находится. «Но, когда дошел до середины площади, с ним вдруг произошло одно движение, одно ощущение овладело им сразу, захватило его всего – с телом и мыслию. Он вдруг вспомнил слова Сони: «Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: «Я убийца!» Он весь задрожал, припомнив это. И до того уже задавила его безысходная тоска и тревога всего этого времени, но особенно последних часов, что он так и ринулся в возможность этого цельного, нового ощущения. Каким-то припадком оно к нему подступило: загорелось в душе одной искрой и вдруг, как огонь, охватило всего. Все разом в нем размягчилось и хлынули слезы. Как стоял, так и упал он на землю. Он стал на колени среди площади, поклонился до земли и поцеловал эту грязную землю с наслаждением и счастием».

С. Смирнов

Что-либо находящееся с исподу, напр. нижнее платье, ныне называемое бельем. В крестьянской среде ношение исподнего было распространено незначительно; едва ли не исключением было использование зимой надевавшихся под суконные штаны летних холщовых порток, рубаха же надевалась прямо на голое тело. Крестьянки носили только рубаху, рукава которой и верхняя часть, а нередко и подол были видны из-под верхней одежды, т. е. собственно исподним рубаха не была. В городском костюме употребление исподнего платья было обычным. Мужчины носили исподники или подштанники полотняные, женщины – панталоны и корсет. Вероятно, слово «кальсоны» употреблялось в к. XIX в. для обозначения подштанников и, равно, женских панталон. Женская нижняя рубашка, учитывая ношение открытых декольтированных платьев, по-видимому, не была принята, можно предположить ее употребление у городских низов и средних слоев как домашней одежды. Женские панталоны были холщевые, батистовые, шелковые, довольно длинные, ниже колена, у девочек, ходивших «в коротких платьицах», т. е. еще не выезжавших в свет, – почти до щиколоток, т. ч. виднелись из-под подола. Довольно широкие, просторные панталоны заканчивались оборками. К женскому исподнему принадлежали также нижние юбки – полотняные, накрахмаленные; иногда, напр., с кринолином, надевалось сразу несколько юбок. Женский бюстгальтер, как и нижняя рубашка – «комбинация», пришли из Парижа на рубеже XIX–XX вв. в быт исключительно социальных верхов, а бюстгальтер еще и в быт казачек, носивших кофты-"кираса» без рукавов, с широкими проймами; бюстгальтер был довольно широкий, закрытый, напоминавший корсет, изгнанный усилиями врачей из повседневного употребления. К исподнему у мужчин относились и носки («карпетки»), т. ч., если они надевались под брюки без штрипок с открытыми полуботинками с низкими берцами, их прикрывали белыми штиблетами (гетрами), закрывавшими подъем ноги. Чулки, надевавшиеся с открытыми туфлями и короткими штанами-кюлотами в XVIII в., а в XIX в. – как придворная форма и бальный костюм, исподними не считались. Т. о., понятие исподнего платья было относительным и связывалось с употреблением той или иной одежды. Специфика употребления исподнего вызвала к жизни необходимость использования для сна длинных ночных рубашек с рукавами – как детьми, так и взрослыми, как женщинами, так и мужчинами. Привычные же современному человеку мужские трусы и майки появились на рубеже XIX–XX вв. как спортивная одежда для игры в футбол; женские трусы – явление более позднего времени, примерно 1920-х, и их появление также вызвано распространением спорта.

Ист.: Беловинский Л. В. Энциклопедический словарь российской жизни и истории. М., 2003.

(слав.: настоящий), соответствие знания вечным, неизменным основам бытия и возникающим из него вещам и явлениям. Для православного высшая истина – Иисус Христос, воплощенный Бог . Познание истины требует не только ума, но и всего существа человека. В христианстве истина постигается верой. Христос говорит: «Я есьм путь и истина и жизнь» ( Ин. 14:6 ). Христианин верит, чтобы знать. «Познайте истину, и истина сделает вас свободными ( Ин. 8:32 ). Ценность истины в представлениях Святой Руси в том, что она несет спасение. «Истина не дается нравственно ущербному человеку» (И. В. Киреевский). «Гаснет любовь и гаснет истина. Поэтому «истинствовать» на земле – значит постоянно и искренно любить» (В. В. Розанов). «Правда требует стойкости: за правду надо стоять или висеть на кресте, к истине человек движется. Правды надо держаться – истину надо искать» (М. М. Пришвин). «Всякий, кто искренне захотел истины, тот уже страшно силен» (Ф. М. Достоевский).      

О. П.

Истопка, истба, изобка, собственно изба, небольшая деревянная рубленая крестьянская постройка с одним внутренним помещением и печью– каменкой либо глинобитной печью, топившейся по-черному. К истобке примыкали сени. См.: Жилище.

(1856 –?), этнограф. Окончил Петербургский университет. Участвовал в этнографических экспедициях: в Архангельскую губ. в 1884, в Печорский край в 1889 и 1890 и в двух экспедициях, отправленных в северные губернии для того, чтобы собрать старинные песни и напевы, в 1886 и 1893. Первой его работой была «Тоническая теория в славянском народном творчестве» (в «Сборнике статей учеников В. И. Ламанского», СПб., 1883). Далее он написал ряд критических статей в «Журнале Министерства народного просвещения» о книгах; ряд статей по этнографии Печорского края. Отдельно издан его труд «Песни русского народа, собранные в губерниях Архангельской и Олонецкой» (СПб., 1894).

В Новом Завете один из апостолов, предавший Иисуса Христа. В народной традиции представления об Иуде основываются на апокрифических легендах о жизни Иуды до встречи с Христом, о его смерти. Согласно народным легендам, причина преступления Иуды кроется в его прошлом. Родители Иуды бросают новорожденного в бочке в море, т. к. видят сон, что их сын убьет отца и женится на матери; через много лет Иуда действительно совершает убийство и грех кровосмешения, мать узнает его по метке – шраму, золотой булавке в голове. После раскаяния (напр., 33 года носил во рту воду на вершину горы и поливал сухую палку, пока она не зацвела), Иуда был принят в число учеников Христа. Иногда рождение Иуды предсказывается самим Христом: пекарю, отказавшемуся продать Христу и св. Петру хлеб, говорится, что ожидаемый в семье сын будет злодеем и причиной распятия Христа (Закарпатье). Обстоятельства зачатия и рождения Иуды необычны и определяют его дальнейшую судьбу. Иуда был зачат в постный день (в пятницу), поэтому должен был стать злодеем и убийцей; мать Иуды была беременна целый год; судьба Иуды решается перед его рождением в споре двух ангелов, и вторая половина жизни Иуды достается злому ангелу; Иуда родился рыжим, что подтверждало его злой нрав (ср. малороссийские и великорусские представления о косоглазии и картавости как признаках злого характера). Иуда может выступать и как своеобразный двойник Христа, полностью разделяющий его судьбу: Иуда и Христос родились в одном селе, вместе росли, дружили; Иуда предал Христа, но и сам был распят вместе с ним. На предательство Иуду толкает жадность, гордыня, зависть к Христу, чувство соперничества. Совершив предательство, Иуда решает в смерти опередить Христа, скорее попасть в ад и быть спасенным вместе с другими людьми, сохранив при этом свои серебреники. Иуда кончает жизнь самоубийством, но умирает после воскресения Христа и обречен на вечное пребывание в пекле. Народные рассказы в смерти Иуды конкретизируют текст Нового Завета: Иуда повесился, был придавлен деревом, выпустил себе внутренности, разбился при падении, тело Иуды разложилось от неведомой болезни. Согласно наиболее распространенной версии, Иуда удавился на осине или на бузине; по др. поверьям, Иуда хотел повеситься на березе, и она от страха побелела. Кровь Иуды попала на ольху, поэтому ее древесина имеет красноватый цвет. После смерти Иуды из его тела выросли табак, хрен, лук, чеснок. Иуда попадает в ад, где пользуется особым вниманием Сатаны, как самый великий грешник. По малороссийскому поверью, душа Иуды не имеет пристанища даже в аду; скитаясь по земле, она может вселиться в человека, нарушившего пост на Страстной неделе, и вызвать падучую. С именем Иуды связано представление о том, что после его смерти среди людей появились висельники, утопленники и самоубийцы.

В народных представлениях Иуда отождествляется с различными персонажами народной демонологии. В Малороссии имя Иуды упоминается среди названий черта: ср. малорос. «юда» – злой дух, нечистая сила. В заговорах от болезни скота недуг отсылается «Июде (или черту) не здоровые ноги». Описание кончины Иуды соотносится с поверьем об истреблении чертей громом: когда Иуда повесился, ударом грома части его тела были разнесены по свету (Галиция). В белорусский сказках появляется «Чуда-Юда», крадущий с неба солнце, месяц и звезды, или «Юда – беззаконный черт», человекоподобное лесное существо, оборотень со смертоносными клыками. В рассказах сибиряков «Иуда беззаконный» сближается с водяным: если отказать Иуде в просьбе, он утащит в пруд, под мельничное колесо.

Лит.: Соловьев С. В. К легендам об Иуде-предателе. Харьков, 1895.

Ист.: Белова О. В. Иуда//Славянская мифология. М., 1995.

Княгиня, мученица (ск. 21.12.1406), почитается как образец супружеского целомудрия. Муж ее, вяземский кн. Симеон Мстиславич, служил смоленскому кн. Юрию Святославичу. Когда Смоленск захватил литовский кн. Витовт, кн. Юрий бежал в Великий Новгород, оставив свою супругу в плену. Через 2 года он ушел к Московскому вел. кн. Василию Димитриевичу, от которого получил на княжение половину г. Торжка. Вторую половину получил его непременный спутник и друг кн. Симеон. Кн. Юрий, прельщенный красотой и добрым нравом Иулиании, не раз пытался склонить ее к прелюбодеянию, но она свято хранила обет супружеской верности. Зимой 1406 во время пира кн. Юрий убил своего друга кн. Симеона и попытался насильно овладеть княгиней. Отбиваясь от насильника, она ранила его ножом в плечо. Разъяренный князь изрубил ее мечом, а тело повелел бросить в р. Тверцу. Убийца бежал к татарам, но и там не нашел покоя от угрызений совести. Тогда он удалился в Николаевский Успенский Венев монастырь, где в горьком раскаянии окончил свою жизнь. Весной, во время ледохода, один расслабленный крестьянин увидел в реке плывущее против течения тело прав. Иулиании и услышал голос, повелевающий предать ее погребению. Исполняя повеление, он внезапно почувствовал себя выздоровевшим. Гроб с останками святой был поставлен в Спасо-Преображенском соборе г. Торжка, и многие страждущие получили там исцеление.

Память прав. Иулиании отмечается 21 дек./3 янв., а обретение ее мощей 2/15 июня.

(ск. 2.01.1604), Муромская святая из дворян. Мощи ее обретены в 1614–15. Житие святой написано ее сыном Д. Ю. Осорьиным. Мощи святой покоятся в Николонабережном храме г. Мурома. Подвиг жизни св. прав. Иулиании – подвиг милосердия. В голодные годы (1601–02) святая распродала для голодных весь скот, все имущество и дошла сама до последней нищеты. Тогда ей пришлось переселиться в свою Нижегородскую вотчину, где голод менее свирепствовал, и отпустить на волю своих слуг, которых нечем было кормить. Некоторые из них остались и собирали для своей госпожи лебеду и древесную кору, из которых святая пекла хлеб, кормилась сама с детьми и слугами, питала и захожих нищих – их в то время было «без числа». Скончалась праведная 2 янв. 1604. Прощавшиеся с ней видели над ее головой золотой круг, «якоже на иконах пишется». Когда через 9 лет хоронили ее сына Георгия у Лазаревской церкви, нечаянно раскопали ее могилу и нашли ее полной мира. Сын ее Калистрат Дружина, рассказывающий об этом, не мог убедиться в полном нетлении тела: «От ужасти не см яхом досмотрети, только ви дехом нозе ее и бедры целы суща». Этим миром, а когда оно исчерпалось, то перстью из гроба мазались больные и получали облегчение.

Грубые высокие сапоги, бахилы, подвязывавшиеся под коленом, поверх которых надевались кеньги или коты, были распространены в Сибири.

Седьмой месяц в году, древнерусское название – «липец», цветение липы. Русские крестьяне называли этот месяц макушкой лета, т. к. он считался последним летним месяцем, или еще страдником – от страдных летних работ, грозником – от сильных гроз; говорили: «Месяц июль страдник (от страды при жниве). В нем хоть разденься – легче нет. Макушка лета. Плясала б бабка, да макушка лета настала».

Основные народные приметы этого месяца, по В. И. Далю, были таковы: 1. Св. мчч., чудотворцев и бессрр. Космы и Дамиана (см.: Кузьминки летние). Кузьмы и Демьяны пришли – на покос пошли; 4. Св. Андрея, архиеп. Критского (см.: Андрей Налива). Озими в наливах, а греча в исходе, т. е. на выходе; или: и рубахи нет, а овес до половины дорос; 5. Прп. Афанасия Афонского (см.: Афанасьев день). Если в этот день вечером играет месяц, то обещает хороший урожай; 6. Мч. Ермия (см.: Сысоев день). Всякий Еремей про себя разумей: когда сеять, когда жать и когда в скирды убирать. Полагают, что в этот день непременно нужно окончить посев; 8. Явление образа Пресвятой Богородицы Казанской и вмч. Прокопия (см.: Прокопьев день). Казанская. Прокофья Жатвеника (зажинают рожь); Празднование Ярославской иконы Божией Матери. Кирская икона Божией Матери. 11. Мц. Евфимии. Афимьи Стожарницы (см.: Ефимия Стожарница); 12. Мч. Прокла. Проклы – великие росы; 15. Св. мчч. Кирика и Иулитты. Не жни на Кирика и Улиты – маньяки (видения) увидишь; 16. Сщмч. Афиногена. Финогена Володки. В этот день, когда начинают жать, оставляют на ниве несколько колосьев на корню, и этот несжатый клочок называется «володка на бородку». На Афиногена пташки задумываются; 19. Прп. Макрины. Макрида мокра – и осень мокра. Смотри осень по Макриде; 20. Славного прор. Илии. Илья зажинает, лето кончает; первый сноп – первый осенний праздник. Петр с колоском, Илья с колобком (круглым хлебцем из новой ржи; колоб – шар, ком). Новая новина на Ильин день. Сеять на Ильинской поляне. На Илью лето до обеда, осень после обеда. До Ильи тучи по ветру, после Ильи против ветру. Придет Илья – принесет гнилья (дождей). Ильинским дождем умываются от призора, окачиваются. До Ильи и под кустом сушит, а после Ильи и на кусту не сохнет. На Ильин день дождь – мало пожаров, ведро – много. Илья грозы держит, на огненной колеснице ездит. Вознесенье с дождем, Илья с грозой, потому скот не выгоняют на поле. На Ильин день где-нибудь да загорается от грозы. На Ильин день перегоняют пчел, подчищают улья, подрезывают первые соты, которые, впрочем, не в корысть; оттого говорят: богат как Ильинский сот (беден). Муха до Ильи кусается, а после запасается. С Ильина дня ночь длинна, а вода холодна. До Ильи мужик купается, а с Ильи с рекой прощается. На Илью зверь и гад бродят по воле. В Ильин день собак и кошек в избы не впускают (боясь грозы). Во что Илья, в то и Воздвиженье; 22. Св. Марии Магдалины. Марьи – добрый день. Коли на Марьин день росы, то льны будут серы и косы; 24. Блгв. кнн. Бориса и Глеба. Бориса и Глеба – грозных паликопов. На Глеба и Бориса за хлеб не берися (за жнитво – не жни); 25. Успенье св. Анны, матери Пресвятой Богородицы. Анны – холодные утренники (см.: Анна Холодница). Если утренник холодный – и зима холодная; 27. Св. вмч. Пантелеимона и блж. Николая. Пантелеимона целителя, Палея, Паликопы (т. е. кто на него работает, гроза спалит того хлеб). Николая Кочанника (см.: Николай Кочанов). Полагают, что в этот день капуста свертывается в кочаны; 29. Мч. Каллиника. Калиник день. Коли на Калиника туманы, то припасай косы (или закрома) на овес с ячменем. Пронеси, Господи, Калиника мороком, а не морозом; 30. Св. апп. Силы и Силуана. Силин день. На Силу и Селуяна рожь бывает пьяна (т. е. полна зерном и клонится к земле). На Силу рожь посеянная родится сильно, а ведьмы обмирают, опившись молока.

В народе июль называли «страдник», «месяц- прибериха». Говорили: «Придет месяц-прибериха, все приберет», но «В июле на дворе пусто, да на поле густо!», «Не топор мужика кормит, а июльская работа!» Работы в этот месяц было очень много. «Сбил сенозорник-июль у мужика спесь, некогда на полати лезть!», «Плясала бы баба, да макушка лета настала!», «Всем лето пригожо, да макушке тяжело!» – говорили крестьяне. «Макушка лета устали не знает!», «В июле хоть разденься, а все легче не будет!», «Знать, мужик – доможил, что на сенозорник не спит!»

Справит деревня, придерживающаяся переживших века обычаев, поминки по весне (30 июня), приходили «Кузьминки летние». 1 июля – день, посвященный Церковью памяти свв. мчч. Космы и Дамиана. «Косма-Дамиан, светла похвала римскому граду тех даровала» – пели калики перехожие.

Июль добрится,

Светло красится,

Сих заря воссияла.

В этот день с.-х. опыт советовал всем огородникам в средней полосе России начинать прополку огородов; с этого же времени повсеместно можно было вырывать корневые овощи из гряд на продажу. В деревнях Тульской и смежных с ней губерний с летних Кузьминок выходили на покос. По степи знающие люди принимались с 1 июля искать травы, идущие на краску. 2 июля праздновали чудотворной иконы Божьей Матери «Ахтырская» «Феодотьевская», а 3 июля вспоминали св. епископа Василия Рязанского, совершавшего невиданные чудеса.

Через день после летних Кузьминок – Стожары. «Мокей с Демидом в поле стоят, к Марфе (4 июля) навстречу вышли». К этому времени озимые хлеба должны были быть в полном наливе. «На Марфу озими в наливах дошли, батюшка-овес до половины урос: овес

в кафтане, а на грече – и рубахи нет» (см.: Андрей Налива). 4 июля празднование Галатской иконы Божией Матери, 5 июля икона Божией Матери «Домостроительница». За Марфиным днем приходил Афанасьев день. «Афанасьев день – месяцев праздник»: в этот день крестьяне смотрели, как ведет себя месяц. Если ясен месяц – к хорошему урожаю, к ладной уборке хлеба. «В шестый день (июля) Сысоев день. Сисой лицем светлеет, в седьмый день Фома Малеин, як снег, белеет», по выражению южнорусского простонародного месяцеслова, записанного Бессоновым. 7 июля – Влахернская икона Божией Матери. 8 июля Каплуневская икона Божией Матери и Ярославская икона Божией Матери. Если к 8 июля – к «летним Прокопам» (Прокопьев день) – примется поспевать черника-ягода, то надо, благословясь, о жнитве думать: время-пора. Существовало предание, что в этот день «является сама собой камаха, красна червец». В старину говорили, что «камаха» заносится ветрами в наши поля из теплых стран, свивается в клубок, и первому счастливцу, который ей встретился, подкатывается в ноги. Кто будет таким счастливцем в этот день, – быть во всем у того полному благополучию круглый год. «Тому камаха в руки дается, кому на роду написано!» В этот же день праздновали верных и любящих супругов Петра и Февронью, затем следовал Панкратий Ягодник – 9-й день страдногрозового месяца. Спустя сутки – премудрой княгини Ольги, Ольгин день. Ольга Сеногнойка. Ефимия Стожарница. В этот же день праздновали чудотворную икону Пресвятой Богородицы «Коневская» и иконы Коложскую и Колочскую.

12 июля чествовалась память св. мч. Прокла:«Проклы – большияросы». К этому дню, по старинной примете, досушивали запоздалое сено «грядушками»: проклова роса – сеногнойная. Но это не единственное ее свойство: вредная в с.-х. обиходе, она, по наблюдениям знахарок, была полезна «для очнаго врачевания»: отгонялся ею, изводился «очной призор». Советовали сберегать эту целебную росу на случай напуска-сглаза: с пришептом- заговором особым, поминая Прокла-мученика, проклинали знахари нечистую злую силу, отгоняя от опрыскиваемых росной влагой всякое дьявольское наваждение. Вслед за «Проклами» следовал «Степан-Савваит ржице-матушке к земле клониться велит» (см. также: Гаврилов день) (13 июля); 14 июля – «Акила славный благопобедник, Кирик и Улита – двоица свята» (15-е число). Об Улите июльской было особое присловье: «Улита едет, да когда-то будет!». В этот же день – «Владимир, Красное Солнышко». На этот день, посвященный св. Владимиру, «солнышко краснее светит, чем во всякую иную пору». День памяти Ф. И. Тютчева.

За днем Владимира – Красна Солнышка шли Финогеевы зажинки: «и Афиноген со десятими учениками, мучениками и Соборы Святыми, якоже звезды в небе твердильный мир просвещают». «Зажинки» (зажинок) на Руси были одним из важнейших земледельческих праздников. Во времена древнерусского язычества этот праздник был посвящен Дажьбогу; несколько позднее праздновали его Волосу-Велесу. Все эти празднования шли вместе с особыми пирушками-мольбищами, сопровождаясь разнообразными заклинаниями. В 1-й пол. XIX в. зажинки, не сохраняя в себе сколько-нибудь заметных языческих следов, были днем, объединявшим древние земледельческие обряды с благоговейным отношением крестьянина к дарам Матери-Земли, в которых все его богатство, вся награда за непрестанный тяжелый труд. На Руси этот день проводился так: выходили поутру на Финогеев день зажинщики с зажинщицами на свои загоны. На каждом загоне шла впереди всех прочих жнецов сама хозяйка, «мужняя жена», с хлебом- солью и свечой «громнитною» – сретенской. Первый сжатый сноп – «зажиночный» – звался «снопом-именинником» и ставился отдельно от других; к вечеру брала его зажинщица-баба, шла впереди своих домашних, вносила в избу, клала три земных поклона перед «святом» (иконами) и ставила именинника в красный угол хаты, перед божницей. Стоял этот сноп до самого конца жнитва – до «Спожинок-дожинок», потом обмолачивался отдельно от другого хлеба; весь умолот его собирался в чистую посудину и относился в церковь , где его святили, чтобы примешивать свяченое зерно к семенам при засеве озимого поля. Солома снопа-именинника сберегалась для домашней животины – на лихой случай: прикармливали ею больной рогатый скот. Во многих местностях зажиночный сноп переносился, по прошествии семи дней, от красного угла – божницы в овин, где и стоял вплоть до первой молотьбы нового хлеба. Старики говаривали, что соблюдением этого обычая обеспечивался добрый умолот новины. Во многих малорусских селах еще в н. ХХ в. перед зажином служился в поле молебен св. Афиногену Мученику, причем первый зажин делался у каждого загона священником. По народной примете, каков будет зажин – таковы и зажинки. «Придет Финогей с теплом да со светом, уберешься загодя со жнитвами», «Финогей с дождем – копногной, хлеб в снопе прорастет!», «На Финогея молись солнышку, проси бога о ведрышке!», «Финогеев день к Илье-пророку навстречу идет, жнитва солнышком блюдет!», «Первый колосок – Финогеев, последний – Илье на бороду!»

За Финогеем шли «Марины» и прп. Леонид Устьнедумский (17 июля): «Марина с Лазарем ладит зорям пазори». Марина Лазоревая. Следом за ними – Емельянов день, затем – «Мокриды», день, посвященный памяти прп. Макрины. По этому дню делали прогноз на осень. «Смотри осень по Мокридам!», «Ведро на Мокриды – осень сухая!», «На Мокриды дождь – осень мокрая!» Потому-то и присматривается хлебороб мужик к этому дню с такой опаской: «Прошли бы Мокриды, а то будешь с хлебом!», «Коли на поле Мокриды, и ты свое дело смекай!». 19 июля Роман Рязанский.

20 июля праздновался Ильин день, с которым у русских людей было связано множество обычаев, поверий, сказаний.

Пророк Илья,

Яко молния,

Горе творит восходы,

На колеснице огненной седит,

Четвероконними конями ездит.

Неизреченная зрит...

После Ильина дня следовал день св. Симеона Христа ради Юродивого, а затем Марьин день Мария Магдалина – 22 июля (Марья – добрый день): «Коли на Марью большия росы, – будут льны серы и косы». По деревенской примете Марьина роса укорачивала льняной рост. 23 июля – Трофимов день (Трофим Бес- сонник), канун Бориса-Глеба. Об этом дне говорили: «На Глеба–на Бориса за хлеб не берися!» (Киевская, Черниговская, Полтавская губ.). «Борис-Глеб – дозревает хлеб!» (Рязанская губ.) и т. д. В белорусских местах этот день называли "Паликопа«. Считалось, что у не почитающих благочестивых обычаев загорались в этот день копны на только что сжатом поле. Бывали в этот день во многих местах сильные грозы. На свв. Бориса и Глеба народное поверье перенесло некоторые черты Перуна-громовника, чуть ли не всецело принадлежащие св. Илье-пророку. Так, оно представляло их пашущими небесную ниву выкованным ими самими плугом, запряженным крылатым Огненным Змеем.

25 июля (Анна Холодница), по месяцеслову бессоновских калик перехожих:

Святая Анна и Евпраксия,

Алимпиада игумения,

В лепоте,

Райской красоте,

Приемлют услаждения...

По старинной примете, если ночь с этого на следующий день будет свежая-холодная, то и зиме быть ранней да студеной. «Припасает на день святой Анны зима холодные утренники!» Тогда же 25 июля вспоминали св. Макария Желтоводского, одного из великих русских святых. С 27 июля-сенозорника (день св. Николая Кочанного, Николая Кочанова), по словам огородников, капуста кочны копит, на щи пахарю запасает к зиме. Вспоминаемому в этот же день вмч. Пантелеймону знахари служили молебны, как целителю всяких «болестей», чтобы он наставил разум их на доброе-успешное врачевание. В др. местностях собирали «на Пантелея-целителя» «добрые травы», идущие на пользу «болящему люду». «На Прохора да на Пармена (28 июля) не затевай никакой мены!» – предостерегала народная примета. В этот же день праздновали чудотворные иконы Пресвятой Богородицы «Гребневская» и «Смоленская» «Югская», а также память св. Питирима Тамбовского. 29 июля – «Калинники» (св. мч. Каллиника и др.). В северной России с этого дня начинались утренники-морозцы. Боялся их мужик- северянин: убивали они хлеб на корню. «Пронеси, Господи, Калиники мороком (сырым туманом)!» В средней полосе России, напр. у туляков-землепашцев, ходила др. поговорка об этом дне: «Коли на Калиники туманы, припасай косы про овес с ячменем!»

Предпоследний день июля был отмечен особыми народными поверьями. Прежде всего, это день Ивана-воина, св. мученика, открывающего молящимся ему все потайные кражи. В большом почете 30 июля были ворожеи с ворожейками: сходились к ним со всей округи с просьбой о молитве чествуемому в этот день святому. Существовало немало заговоров, обращаемых знахарями к Ивану-воину. Кроме Ивана-воина праздновался в этот день св. ап. Сила, о нем говорили: «Святой Сила подбавит мужику силы!», «Дожить бы бабе до Силина дня, – и с яровыми управится, как засилья прибавится!», «На Силу-святителя и бессильный богатырем живет!» и т. д. Про этот день было записано поверье о том, что на него «обмирают ведьмы». По народному поверью, происходило это оттого, что они опиваются молоком. Некоторые крестьяне уверяли, что ведьмы умеют задаивать коров до смерти. Но они же и повторяли, что, если обомрет ведьма, так ее ничем не пробудить. Было только одно средство: «Жги скорей пяты соломой, все дело пойдет на лад!» А умирает ведьма, говорили в народе, если не прибегнуть к этому завещанному стариной средству, – страшнее страшного: «под ней и земля трясется, и в поле звери воют, и от ворон на дворе отбою нет, и скот нейдет на двор, и в избе все стоит не на месте». А если поджечь обмирающей ведьме горящей соломой пятки, то не только пройдут все эти страхи мимо, но и сама она никогда не захочет на молоко взглянуть, а не то чтобы корову задоить. С Евдокимовым днем (Евдокимово заговенье) (31 июля) приходил конец грознику-страднику, макушке лета. На Евдокима – Успенское заговенье, канун Первого Спаса – «Происхожденьева дня» Московской Руси.

А. Коринфский

Шестой месяц в году, древнерусское название – «червень», т. к. краснеют вишни. В некоторых церковных месяцесловах и святцах встречалось другое название этого месяца – «изок» (кузнечик). В это время кузнечиков было особенно много. Существовало и еще одно название июня – «кресник», от «креса» (огня) и вместе с тем от дня Иоанна Крестителя (Ивана Купалы) – важнейшего древнерусского летнего праздника. Об июне говорили: «Конец пролетия (весны), начало лета».

Основные народные приметы по дням этого месяца по В. И. Далю были таковы: 1. Мч. Иустина Философа . Устинов день. Если в этот день чист восход солнца, будет хороший налив ржи. Если же этот день дождливый и мрачный, то будет хорош урожай льна и конопли; 3. Мч. Лукиллиана. Лукьяна Ветреника. В этот день гадают по ветрам; 8. Вмч. Феодора Стратилата. Федора Колодезника. Праздник колодезников, которые опрокидывают сковороды, чтобы узнать, где есть водяная жила, и коли сковорода сыра, тут и вода. Гроза на Федора Летнего – плохая уборка сена. Боголюбская икона, Вязниковская Казанская икона; 9. Св. Кирилла, архиеп. Александрийского (см.: Кириллин день), и свв. мучениц Феклы, Марфы и Марии. На Кирилу конец весны, почин лету. Марфы Рассадницы; 10. Сщмч. Тимофея (см.: Тимофеев день). Коли на Тимофея знамения – будет голод; 12. Прпп. Онуфрия и Петра Афонского. Петра Поворота, Петра Солоноворота, Капустника. Солнце на зиму, а лето на жары, солнце укорачивает ход, а месяц идет на прибыль; 13. Мц. Акилины. Акулины Гречишницы. Акулины-задери хвосты (скот бесится от оводов, строчится). Полагают, что с этого дня должно начинать сеять гречиху, а по другим источникам – либо за неделю до Акулины, либо спустя неделю. В этот день – мирская каша для нищих. Праздник каш. 15. Мч. Вита (см.: Фит). Кто сеет после Вита, прост бывает жита; 16. Св. Тихона, еп. Амафунтского (см.: Тихон Толока). На Тихона и птицы затихают (кроме соловья); 17. Св. мч. Мануила (см.: Мануилов день). На св. Мануила солнце застаивается; 20. Сщмч. Мефодия, еп. Патарского. Праздник перепелятников (см.: Мефодий Перепелятник); 23. Мц. Агриппины. Аграфены Купальницы. Начало купания (на севере), закупываются. Травы в соку, и потому – сбор лечебных кореньев и зелий накануне Ивана Купала. Моются и парятся в банях. Общее купанье с песнями и т. п.; 24. Рождество св. пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Ивана Купала. Иванов день пришел, траву собирать пошел. В этот день тоже собирают травы. В Иванов день, как и накануне его, раскладывают костры, зажигают, прыгают через них, а также купаются в воде и росе, пляшут вокруг дерева, а ведьмы собираются на Лысой киевской горе: этот день их, ведунов, колдунов и т. п., проказы домовых, водяных, русалок, леших и т. п. Папоротник расцветает в полночь на Ивана Купала, и им открывают клады. На Ивана Купала кого побьют (на игрищах), пиши пропало. Просите, детки (либо попы), дождя от Ивана, а после Ивана и сам я упрошу; 26. Явление иконы Пресвятой Богородицы Тихвинской. Прп. Давида. Тихвинской Ягодочницы. Давида Земляничника. Полагают, что в этот день поспевает земляника; 27. Прп. Сампсона Странноприимца. Самсона Сеногноя (сено загнивает). Коли на Самсона будет дождь, то и летом будет то ж. На Самсона дождь – семь недель дождь, до бабьего лета мокро; 29. Св. верховных апп. Петра и Павла. С Петрова дня красное лето, зеленый покос. Женское лето по Петров день. В Петров день барашка в лоб. В Петра зарница хлеб зорит. С Петрова дня в поле пожня (покос). Прошла Петровка – опало по листу, прошел Илья – опало два. Соловьи поют до Петра, а кукушка кукует. Петр и Павел полчаса сбавил. Не хвались, бабка, что зелено, а смотри, каков Петров. Петровка – голодовка. Утешили бабку Петровские жары голодухой. Ладь косы и серпы к Петрову дню; 30. Собор славных и всехвальных 12-ти апостолов. Полупетр. В этот день, собираясь на покос, провожают весну.

Июнь – конец пролетья, начало лета. «Месяц июнь, ау!» – говорили о нем, имея в виду, что к этому времени все закрома в амбарах пустым-пусты. «Июнь, в закром ветром дунь! Поищи: нет ли где жита по углам забито! Собери с полу соринки – сделаем по хлебце поминки!» – шутили крестьяне. «С июньского хлеба не велик прок: весь разносол – мякина, лебеда да горька беда!», «Пришел июнь – розан-цвет, отбою от работы нет!», «Богат июнь-месяц, а и то после дедушки-апреля крошки подбирает!», «Поводит июнь на работу – отобьет до песен охоту!», «Что май, что июнь – оба впроголодь!», «Отец с сыном, май с июнем, ходят под окнами, Христа-ради побираются!», «В июне есть нечего, да жить весело: цветы цветут, соловьи поют!», «Июнь – скопидом, урожай мужику копит!», «Июньские зори хлеба зорят, скорее дозревать им велят».

«Мученик Устин (воспоминемый Церковью 1 июня, Устинов день) – между маем и июнем тын!» – говорили крестьяне. В этот день народное поверье запрещало городьбу городить: «На Устина не городи тына!» Старики сулили пожар тому домохозяину, который ослушается их совета. В этот же день судили по солнечному восходу об урожае, для чего выходили до зорьки в поле и приглядывались к солнечным лучам: взойдет солнышко на чистом небе – быть доброму наливу ржи. А бродят тучи по небу в это утро – бабам на радость: лен-конопель уродится на диво! От Устина – два дня до Митрофанова дня (4 июня). «В канун Митрофана – не ложись спать рано!» В навечерие этого дня оценивали перспективы вызревания хлебов. Деревенский опыт советовал под Митрофана «заглядывать, откуда ветер дует». Во многих местностях Владимирской, Ярославской, Тверской, Тульской и др. соседних губ. существовала старинная примета об этом. «Тянет ветер с полуден – яровому хороший рост!» – говорили там. «Дует с гнилого угла (северо-запада) – жди ненастья!» Ветер «с восхода» (восточный) – к поветрию (повальным болезням). «Сиверок (северо-восточный ветер) ржи дождями заливает!» В старину даже существовал обычай «молить ветер под Митрофана». Старухи сходились для этого за околицей ввечеру, после заката солнечного, и, по данному старейшей из них знаку, принимались выкликать по ветру, размахивая при этом руками, следующее заклинание: «Ветер-Ветрило! Из семерых братьев Ветровичей старшой брат! Ты не дуй-ка, не плюй дождем со гнилого угла, не гони трясавиц-огневиц из неруси на Русь! Ты не сули, не шли-ка, Ветер-Ветрило, лютую болесть-помаху на православный народ! Ты подуй-ка, из семерых братьев старшой, теплом теплым, ты полей-ка, Ветер-Ветрило, на рожь-матушку, на яровину-яровую, на поле – на луга дожди теплые, к поре да ко времячку! Ты сослужи-ка, буйный, службу да всему царству християнскому – мужикам-пахарям на радость, малым ребятам на утеху, старикам со старухами на прокормление, а тебе, буйному, над семерыми братьями набольшему-старшому, на славу!» Это заклинание, по словам сведущих людей, имело непреодолимую силу над ветрами и заставляло их помогать крестьянам.

«На Дорофея (5 июня) – утро вечера мудренее!» На Дорофеев день примечали течение ветров поутру, руководствуясь теми же указаниями векового сельскохозяйственного опыта, как и под Митрофана. В этот же день праздновали Игоревскую икону Божией Матери и память прп. Паисия Угличского. «Придет Ларион Пропольник (прп. Илларион, вспоминаемый 6 июня) – дурную траву из поля вон: подтыкай, девки- бабы, хоботье, начинай в яровом полотье!» Пименовская икона Божией Матери. 6 июня празднуют Пименовскую икону Божией Матери. 7 июня – св. Феодот (Федот Страж): «тепло ведет – в рожь золото льет», на дождь наводит – к тощему наливу. «За Федотом – Федор Стратилат (Федор Колодезник) (8 июня), угрозами богат». Первая угроза этого дня, по мнению крестьян, гроза. Гремит поутру в этот день раскатистый гром – не к добру: с сеном не уберется мужик вовремя, дождик-"сеногной» все погноит, если не поспешить с уборкой, не бросить всю остальную работу. Прислушивались мужики в этот день к грому, а бабы постарше следили за росами. Стратилатовы росы – вещие: большие считались к хорошим льнам да к богатой конопле. Но еще более зорко приглядывались к этому дню землекопы-колодезники. Это был их заветный день. «С Федора Стратилата колодцы рой! – гласила народная примета. – Будет вода в них и чиста, и пьяна, и от всякого лихого глаза на пользу!» Под Федоров день – на Федотов вечер ставили колодезники на те места, где утром думали землю копать, «наговоренныя» по особому обряду сковороды и оставляли их до утра. Перед солнечным восходом шли они с первым проблеском солнца, снимали сковороды, чтобы загадывать по ним об успехе предстоящей работы: отпотеет, покроется каплями воды сковорода – «многоводная жила» на этом месте. Мало пота на сковороде – мало и воды. Сухая сковорода – уходить с этого места. Намочит наговоренную сковороду сверху дождь – все время, до нового лета, успеха не будет.

За Федором Стратилатом следовал Кириллин день (9 июня). «На Кирилу отдает земля солнышку всю свою силу!» – говорили крестьяне. «С Кирилина дня молись солнышку-ведрышку, что солнышко даст, то у мужика в амбаре!» В Кириллин день вспоминали св. Кирилла Белозерского. На Тимофеев день (10 июня) – «знамения», простор суеверному воображению народному. По преданию, в этот день бродят по земле призраки, «блазнящие глаз человеческий». Старые люди верили, что в эту необычайную пору несметные стада мышей, пасущиеся по гумнам, – к голодному году, волчьи стаи в полях – к падежу скота, стаи воронья, летящие туча- тучей из леса на деревню, – к повальному мору людей. По уверению стариков, бывает и так, что если припасть ухом к земле, слышно, как Мать-Сыра-Земля стоном-стонет (к пожару), «люд честной жалеючи». Некоторым людям в эту пору случалось видение, что как будто по озимому полю огонь перебегает, на яровое дымом тянет. Это к бездождию: выгорят хлеба, свернет зерно, скосить придется всю ниву на солому. Тимофе- евские знамения предсказывали грозу. Считалось, что счастливо то село, где ни одному человеку ничего не привидится в этот тяжелый день! Варфоломей с Варнавой (11 июня) ничего не предвещают, что Бог даст, то и будет; как проведет человек посвященный им день (во грехе или по-праведному), то ему и будет, независимо от каких-либо особых примет. В этот же день вспоминали чудотворную икону «Достойно есть».

12 июня называлось днем Петра Солоноворота, Петра Капустника: на него высаживалась на огороды последняя, запоздалая рассада. С этого, самого длинного за лето дня, по народному календарю, солнце укорачивает ход, месяц на прибыль идет, солнце поворачивается на зиму, а лето – на жару. В этот же день вспоминали свв. Анну Кашинскую и Арсения Коневского и Ломовскую икону Божией Матери. 13 июня Акулина Гречишница. По приметам: «Сей гречиху или за неделю до Акулин (смотря по местной погоде) или спустя неделю после Акулин». Ни один другой хлеб не требует такой осторожности при посеве. Св. Савва Московский.

За Акулиной Гречишницей следовал Елисей Гречкосей, Елисеев день (14 июня). В этот же день вспоминали князя Мстислава Новгородского. «Придет пророк Амос (15 июня) – пойдет в рост и овес». 16 июня, на Тихонов день (Тихон Толока), начинали затихать певчие птицы; один соловей пел до Петрова дня. На Тихона во многих селах устраивались «толоки» – помочи, все торопились унавозить поля под пар. Вечером этого дня молодежь «в назьмы играла»: хороводы водила. Пройдут еще сутки, а там празднование иконы «Молении о русском народе» и Боголюбской иконы «Федул (18 июня) на двор заглянул: пора серпы зубрить, к жнитвам готовиться загодя» (Федул и Ипат). С 19 числа Зосима Пчельник, пчелы начинали меда запасать, соты заливать. В этот же день вспоминали св. Иова Патриарха. На Мефодия Перепелятника и в день Косинской (Моденской) иконы Божией Матери (20 июня) охотники готовились ловить перепелов, следили за приметами – носится ли тенетник-паутина над ржаным полем, вьется ли кучами мошкара над хлебами. Все это – приметы того, что летом будет много перепелов. В этот день перепелятники старались изловить непременно хоть одного перепела: это залог верной удачи на все лето. Если кому выпадало счастье поймать белого «князь-перепела», то он навсегда был обеспечен ловлей: «перепела-де сами так и летят к тому, чуть в руки не валятся». В старину завзятые охотники целыми неделями искали такого счастья. «За Мефодием-перепелятником Ульянов день (21 июня) Ульяну кличет». 23 июня – день Аграфены Купальницы, «лютые коренья». Этот и следующий (Ивана Купала) дни были окружены в народном представлении множеством поверий, обычаев и обрядов (см.: Иванов день). Празднование Владимирской иконы Божией Матери. В этот же день праздновали память св. отрока Артемия Веркольского.

«На Тифинскую», Тихвинскую Ягодницу (26 июня), в день явления Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы, по приметам, созревала земляника. Если на Самсонов день, Самсон Сеногной прошел дождь, то быть всему лету мокрому, по народной примете, вплоть до бабьего лета (до самого сентября). Если же на Самсона сухо, 7 недель засуха стоять будет. В Сибири, по словам старожилов, в 40-х гг. XIX в. почти повсеместно соблюдался деревенский обычай приводить в этот день («на Николу Обыденного») лошадей к церкви, служить молебны о благополучии их и кропить водой. 28 июня праздновали икону Божией Матери «Троеручица». «Герману (28 июня) (Крапивные заговины) до Петрова дня – через порог шагнуть, рукой подать!» Празднование св. блаженного Андрея Юродивого Мещовского и Лидской иконы Божией Матери история которой соответствовала идее Москва– Третий Рим. 29 июня вспоминали Касперовскую чудотворную икону.

Конец Петровкам, разговенье Петрова поста на Руси. В это время готовились к косьбе. «Строй косы к Петрову дню, так будешь мужик!», «С Петрова дни зеленый покос!», «Не хвались, баба, что зелен лук, а смотри, каков Петров день!» – гласили старинные поговорки. 30 июня – «двенадцать апостолов весну кличут, вернуться просят», Полупетр. Да поздно, простилась с ней деревня «до новых сороков (9 марта), до новых жаворонков».

Весна-красна,

Ты когда, весна, прошла?

Ты когда, весна, проехала?

На кого, весна, вспокинула

Своих детушек,

Малолетушек?

В этот день проходила последняя «окличка», «поминки» весны. Звучала заунывная, сменившая «веснянки», песня поминающих весну девушек, собирающихся на солнечном закате в канун 1 июля на берегу реки. «Поминки» сопровождались пирушкой: пили брагу, готовили «мирскую яичницу», водили последние весенние хороводы.

В XVIII – н. XIX в. в этот прощальный июньский вечер «хоронили весну». Ее изображала соломенная кукла, наряженная в красный сарафан и кокошник с цветами. Куклу носили на руках по селу с песнями, а потом бросали в реку, после чего и начиналась пирушка-тризна, посвященная последним проводам «Весны Красной». «Помянули весну – прощай, разноцвет!»

А. Коринфский