Священномученик Михаил Воскресенский, пресвитер

Свя­щен­ник Ми­ха­ил Гри­горь­е­вич Вос­кре­сен­ский ро­дил­ся в 1883 го­ду в се­ле Теп­лый Стан в се­мье ста­но­во­го при­ста­ва Гри­го­рия Дмит­ри­е­ви­ча Вос­кре­сен­ско­го. Дед о. Ми­ха­и­ла был на­сто­я­те­лем хра­ма в се­ле По­рец­ком и пре­по­да­вал За­кон Бо­жий в шко­ле. Здесь учил­ся бу­ду­щий тесть о. Ми­ха­и­ла Иван Да­ни­ло­вич. Од­на­жды уже по­сле смер­ти, о. Дмит­рий явил­ся ему. Иван Да­ни­ло­вич по­чел это яв­ле­ние за осо­бое пред­зна­ме­но­ва­ние, и ко­гда мно­го лет спу­стя, внук о. Дмит­рия — Ми­ха­ил по­про­сил в же­ны его дочь Ма­рию, он без раз­ду­мий со­гла­сил­ся.
В Борт­сур­ма­нах о. Ми­ха­ил слу­жил с 1910 го­да. При­хо­жане лю­би­ли его за доб­ро­ту, бла­го­че­стие и за без­упреч­ное ис­пол­не­ние пас­тыр­ских обя­зан­но­стей.
При­шел 1917 год — на­ча­ло от­кры­то­го го­не­ния на Цер­ковь. За пол­го­да сво­е­го же­сто­ко­го прав­ле­ния боль­ше­ви­ки враж­деб­но на­стро­и­ли про­тив се­бя на­се­ле­ние стра­ны. По­всю­ду под­ни­ма­лись вос­ста­ния. Ле­том 1918 го­да по ре­ке Су­ре от­сту­па­ла груп­па войск Кол­ча­ка. Жи­те­ли го­ро­да Кур­мы­ша под­ня­ли вос­ста­ние, чтобы или осво­бо­дить­ся от боль­ше­вист­ско­го пле­на, или при­со­еди­нить­ся к от­сту­пав­шим вой­скам.
Вос­ста­ние воз­гла­вил ди­рек­тор мест­но­го бан­ка Со­вер­нин. Го­ро­жане разору­жи­ли сто­яв­шую в го­ро­де крас­но­ар­мей­скую ро­ту, по­са­ди­ли сол­дат под за­мок, стро­го при­ка­зав слу­чив­шим­ся тут жи­те­лям се­ла Борт­сур­ма­ны Ни­ко­лаю Ми­гу­но­ву и Ни­ко­лаю Небасо­ву сте­речь плен­ни­ков, не да­вая им ни есть, ни пить, но те кор­ми­ли и по­и­ли их, по­чти ни в чем не стес­няя.
Ка­ра­тель­ный от­ряд, вы­сту­пив­ший на по­дав­ле­ние со­про­тив­ле­ния, по­чти весь со­сто­ял из ла­ты­шей. Воз­глав­лял его некий Га­рин, вы­хо­дец из дво­рян Ни­же­го­род­ской гу­бер­нии. Где бы ни про­хо­дил он, по­всю­ду му­чи­ли и уби­ва­ли свя­щен­ни­ков.
По Борт­сур­ма­нам про­нес­ся слух, что ка­ра­те­ли всех ис­тре­бят. По­плыл, как при­зыв, как по­гре­баль­ный звон, го­лос ко­ло­ко­ла. Это зво­нил кре­стья­нин по про­зви­щу Еле­ня, ко­то­рый умел и лю­бил зво­нить.
И ко­ло­кол был здесь осо­бый, кре­стьян­ский, от­ли­тый на их сред­ства; при­вез­ли они его сю­да са­ми, впря­га­ясь в упряжь, не до­ве­ряя цер­ков­но­го де­ла бес­сло­вес­ным жи­вот­ным; бы­ла уста­нов­ле­на оче­ред­ность, и кре­стьяне ме­ня­лись, чтобы всем до­ста­лось вез­ти звон­ко­го про­по­вед­ни­ка.
И те­перь сто­ял на ко­ло­кольне Еле­ня, зво­нил и зво­нил — и раз­но­сил­ся округ звон силь­ный, на­бат­ный. С тре­во­гой слу­ша­ли лю­ди безвре­мен­ный звон.
От­ца Ми­ха­и­ла в это вре­мя в се­ле не бы­ло, он уехал в со­сед­нюю Коз­лов­ку при­ча­щать ста­ри­ка.
От­ряд ка­ра­те­лей рас­по­ло­жил­ся на го­ре про­тив се­ла. Они то­же слу­ша­ли этот звон, чув­ствуя, что ни­как он не мо­жет по­да­вать свой го­лос за них, ино­вер­цев и без­бож­ни­ков. И вы­ста­ви­ли они про­тив се­ла ору­дие, на­ме­ре­ва­ясь сжечь Борт­сур­ма­ны.
Так бы оно, ве­ро­ят­но, и про­изо­шло, ес­ли бы в плен к ним не по­пал поч­та­льон.
— Борт­сур­ма­ны око­па­ны? — спро­сил его Га­рин. 
— Ни­ка­ких око­пов нет,— от­ве­тил тот. 
— Нет, врешь, око­па­ны — на­сту­пал Га­рин. 
— Да нет ни­ка­ких око­пов, — на­ста­и­вал поч­та­льон.
На­ко­нец ре­ши­ли по­слать двух раз­вед­чи­ков. На са­мом въез­де в се­ло встре­ти­ли му­жи­ка, ко­то­рый мир­но па­хал зем­лю.
Как рас­по­ло­жить му­жи­ка, крас­но­ар­мей­цы зна­ли, са­ми бы­ли ко­гда-то кре­стья­на­ми. Один впряг в кре­стьян­ский плуг свою ло­шадь и на­чал па­хать, дру­гой рас­спра­ши­вал о жи­те­лях се­ла, кто где жи­вет и как прой­ти. Со­ста­вил­ся це­лый спи­сок. Ка­ра­те­ли той же но­чью въе­ха­ли в се­ло и при­сту­пи­ли к аре­стам.
Аре­сто­ван­ных сво­ди­ли в зда­ние во­лост­но­го прав­ле­ния.
Позд­но но­чью о. Ми­ха­ил воз­вра­щал­ся до­мой. На окра­ине се­ла путь ему пре­гра­ди­ли ка­ра­те­ли.
— Кто идет? 
— Свя­щен­ник, — от­ве­тил о. Ми­ха­ил.
Это­го бы­ло до­ста­точ­но.
— Да­вай убьем его, — услы­шал о. Ми­ха­ил. 
— Успе­ем еще,— от­ве­тил дру­гой. Его про­пу­сти­ли, и он по­ехал до­мой.
А в это же са­мое вре­мя дру­гие ка­ра­те­ли при­шли к нему в дом, чтобы аре­сто­вать его, но не за­ста­ли и ушли. Вой­дя в дом, по­нял свя­щен­ник, ка­кой ему го­то­вит­ся жре­бий, но бе­жать не стал.
Вско­ре при­шли аре­сто­вать его.
Ма­туш­ка по­шла за ни­ми, чтобы пе­ре­дать ча­пан для теп­ла.
— Ему и без ча­па­на бу­дет жар­ко, — от­ве­ти­ли ей.
Ре­ше­ние уже бы­ло при­ня­то — всех аре­сто­ван­ных каз­нить; всю ночь их из­би­ва­ли. С осо­бен­ной же­сто­ко­стью му­чи­ли о. Ми­ха­и­ла.
Ви­ны за о. Ми­ха­и­лом не бы­ло, и му­чи­те­ли об­ви­ня­ли его в том, что он ве­лел зво­нить в ко­ло­кол и ждал с ра­до­стью от­ряд Кол­ча­ка.
Вме­сте со свя­щен­ни­ком был аре­сто­ван чтец Евлам­пий Пав­ло­вич Ни­ко­ла­ев. Ро­дом с Ильи­ной го­ры, неко­то­рое вре­мя он был писарем в со­сед­нем се­ле и при­хо­дил­ся род­ствен­ни­ком о. Ми­ха­и­лу. Ко­гда-то о. Ми­ха­ил при­гла­сил его в Борт­сур­ма­ны цер­ков­ным чте­цом, те­перь он раз­де­лил с ним му­че­ни­че­скую кон­чи­ну.
Сре­ди кре­стьян бы­ли аре­сто­ва­ны Ни­ко­лай Ми­гу­нов и Ни­ко­лай Небасов.
Чтобы не вы­звать сре­ди жи­те­лей се­ла воз­му­ще­ние, па­ла­чи объ­яви­ли, что все аре­сто­ван­ные бу­дут от­прав­ле­ны в Кур­мыш для су­да. Од­на­ко стра­сто­терп­цы зна­ли об уго­то­ван­ной им уча­сти и го­то­ви­лись к смер­ти, ка­ясь и ис­по­ве­ду­ясь.
27 ав­гу­ста/9 сен­тяб­ря пе­ред по­лу­днем ко­лон­на из трид­ца­ти че­ло­век в со­про­вож­де­нии ка­ра­те­лей дви­ну­лась по Кур­мыш­ской до­ро­ге.
Отец Ми­ха­ил шел впе­ре­ди и гром­ко пел по­гре­баль­ные пес­но­пе­ния, а вме­сте с ним при­хо­жане.
Так про­шли пять ки­ло­мет­ров и до­шли до овраж­но­го ме­ста, на­зы­вав­ше­го­ся Сте­па­ни­хой. Здесь всем бы­ло ве­ле­но вы­стро­ить­ся в один ряд, па­ла­чи вста­ли на­про­тив.
Отец Ми­ха­ил опу­стил­ся на ко­ле­ни и с воз­де­ты­ми ру­ка­ми мо­лил­ся Бо­гу. Ни од­на из шест­на­дца­ти по­пав­ших в него пуль не смог­ла обо­рвать его жизнь. Это бы­ло яв­ным зна­ме­ни­ем чу­да, и то­гда один из па­ла­чей по­до­шел к свя­щен­но­му­че­ни­ку и за­ко­лол его в серд­це шты­ком.
Из трид­ца­ти че­ло­век толь­ко один остал­ся в жи­вых — Иван Пет­ро­вич Ку­ре­пин. Он и рас­ска­зал о по­дроб­но­стях му­че­ни­че­ской кон­чи­ны свя­щен­ни­ка, цер­ков­но­го чте­ца и два­дца­ти се­ми кре­стьян.
По­сле убий­ства ка­ра­те­ли по­сла­ли од­но­го из мест­ных жи­те­лей в Борт­сур­ма­ны ска­зать, чтобы за­би­ра­ли те­ла или за­ка­пы­ва­ли здесь — все долж­ны быть по­хо­ро­не­ны к ве­че­ру. Кре­стьяне при­е­ха­ли на под­во­дах и за­бра­ли всех, а на ме­сте рас­стре­ла по­ста­ви­ли крест с над­пи­сью.
Ве­че­ром все уби­тые бы­ли по­хо­ро­не­ны в пя­ти брат­ских мо­ги­лах. У трех из них не бы­ло в се­ле род­ствен­ни­ков, и гро­бы сде­лать им не успе­ли. Это — свя­щен­но­му­че­ник Ми­ха­ил, чтец Евлам­пий и во­лост­ной пи­сарь.
Гро­бом свя­щен­но­му­че­ни­ку по­слу­жи­ли гро­бы его при­хо­жан, на ко­то­рые он был по­ло­жен и ко­то­ры­ми окру­жен — Ни­ко­лая Ми­гу­но­ва, Ни­ко­лая Небасо­ва, Ни­ко­лая Ми­гу­но­ва дру­го­го и ра­ба Бо­жия, имя ко­то­ро­го неиз­вест­но.
Дом свя­щен­ни­ка был ка­ра­те­ля­ми раз­граб­лен. Вско­ре по­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны му­жа ма­туш­ка на­пи­са­ла вла­стям в Моск­ву, спра­ши­вая, за что уби­ли ее му­жа-свя­щен­ни­ка. Из Моск­вы при­шел от­вет, что муж ее по­стра­дал без­вин­но. Но не на­сы­ти­лись убий­цы эти­ми жерт­ва­ми и жаж­да­ли но­вых.
Свя­щен­ник Сте­фан Нем­ков, друг свя­щен­но­му­че­ни­ка Ми­ха­и­ла, слу­жил в се­ле Де­я­но­во, непо­да­ле­ку от Борт­сур­ман.
Оста­но­вив­шись в се­ле, ка­ра­те­ли Га­ри­на из­би­ра­ли жерт­вы, хо­тя и не бы­ло здесь участ­ни­ков кре­стьян­ско­го со­про­тив­ле­ния.
За день до му­че­ни­че­ской кон­чи­ны о. Сте­фа­на к нему в дом яви­лись двое крас­но­ар­мей­цев. Свя­щен­ник при­нял их с лю­бо­вью и на­кор­мил обе­дом.
Во вре­мя обе­да ста­ли они уго­ва­ри­вать свя­щен­ни­ка:
— Ба­тюш­ка, скрой­ся ку­да-ни­будь, а то вас всех рас­стре­ля­ют. Ни­что не дрог­ну­ло в ду­ше свя­щен­ни­ка. С про­свет­лен­ным ли­цом он встал из-за сто­ла и, ши­ро­ким же­стом по­ка­зав на пя­ти­гла­вый храм Свя­той Тро­и­цы, ска­зал: 
— Вон, ви­ди­те, Тро­и­ца. Я от нее ни­ку­да не пой­ду. Гос­подь наш Иисус Хри­стос не пря­тал­ся и не скры­вал­ся, и я не бу­ду.
К ве­че­ру он был аре­сто­ван, а с ним во­сем­на­дцать кре­стьян. Ма­туш­ка его, Ан­на, со­бра­ла в до­ро­гу ко­том­ку, но он ни­че­го не взял.
Аре­сто­ван­ных при­ве­ли в зда­ние шко­лы и дол­го би­ли. Осо­бен­но же­сто­ко из­би­ва­ли и глу­ми­лись над свя­щен­ни­ком, ко­то­ро­му пе­ред каз­нью остриг­ли во­ло­сы.
В вос­кре­се­нье по­сле по­лу­дня кре­стьян и свя­щен­ни­ка вы­ве­ли из Де­я­но­ва и по­ве­ли в сто­ро­ну се­ла Маль­це­ва.
Дой­дя до овра­га, па­ла­чи при­ка­за­ли аре­сто­ван­ным вы­стро­ить­ся в ряд и за­тем рас­стре­ля­ли из пу­ле­ме­та.
От­ца Сте­фа­на каз­ни­ли от­дель­но — вы­стре­лом в го­ло­ву. Но он не был убит, и убий­ца за­ко­лол его шты­ком.
Все стра­сто­терп­цы бы­ли по­хо­ро­не­ны в об­щих мо­ги­лах, кро­ме свя­щен­ни­ка, ко­то­рый был по­гре­бен от­дель­но в цен­тре клад­би­ща.
На тре­тий день Ев­ге­ния Фе­до­ров­на Хо­ри­на со­бра­ла ве­ру­ю­щих де­ву­шек, и они, взяв ко­роб, по­шли на ме­сто рас­стре­ла, чтобы со­брать му­че­ни­че­скую кровь и ча­сти­цы. За­тем сло­жи­ли все най­ден­ное в ко­роб, вы­ры­ли на ме­сте уби­е­ния яму и вло­жи­ли ту­да ко­роб с остан­ка­ми.
Впо­след­ствии на этом ме­сте был по­став­лен крест и слу­жи­лись па­ни­хи­ды. . На­чаль­ник от­ря­да Га­рин вско­ре был убит са­ми­ми ка­ра­те­ля­ми.
Свя­щен­ник Вла­ди­мир Кар­пин­ский по­сту­пил слу­жить в се­ло Де­я­но­во по­сле кон­чи­ны о. Сте­фа­на.
На Пас­ху 1923 го­да мест­ный ком­му­нист Го­ло­пу­пов, по про­зви­щу Вась­ка-та­та­рин, за­ду­мал дерз­кое убий­ство свя­щен­ни­ка.
До на­ча­ла крест­но­го хо­да, ко­гда все бы­ли в хра­ме, он про­крал­ся на ко­ло­коль­ню и здесь за­та­ил­ся, ожи­дая по­лу­но­чи.
В церк­ви кон­чи­лась ве­чер­ня. Крест­ный ход, осве­ща­е­мый сот­ня­ми го­ря­щих све­чей, на­чал свой об­ход во­круг хра­ма, и по­нес­лось над ним строй­ное пе­ние «Вос­кре­се­ние Твое Хри­сте Спа­се, Ан­ге­ли по­ют на небе­сех...»
Свет­лая лен­та плы­вет, при­бли­жа­ет­ся, до­сти­га­ет вхо­да в храм и оста­нав­ли­ва­ет­ся: две­ри за­тво­ре­ны.
«...И нас на зем­ли спо­до­би чи­стым серд­цем Те­бе сла­ви­ти»,— по­ет хор.
«Сла­ва свя­тей и еди­но­сущ­ней, и жи­во­тво­ря­щей, и нераз­дель­ней Тро­и­це...» —слы­шит убий­ца яс­ный воз­глас о. Вла­ди­ми­ра.
— Хри­стос вос­кре­се — воз­гла­сил гром­ко свя­щен­ник.
Звук от­ве­та сме­шал­ся с гро­мом вы­стре­ла.
«Во­ис­ти­ну вос­кре­се!» — свя­щен­но­ис­по­вед­ник услы­шал уже не от сво­их при­хо­жан, не в зем­ной церк­ви, а в церк­ви небес­ной, с Ан­ге­ла­ми, по­ю­щи­ми Вос­кре­се­ние Хри­сто­во на небе­сах.
Отец Сер­гий был по­след­ним свя­щен­ни­ком, слу­жив­шим в се­ле Де­я­но­во пе­ред за­кры­ти­ем хра­ма в 1937 го­ду. Это был еще мо­ло­дой свя­щен­ник ро­дом из Сер­га­ча.
Во вре­мя го­не­ний в трид­ца­тых го­дах вла­сти ото­бра­ли у него дом и вы­гна­ли с се­мьей на ули­цу. Они по­се­ли­лись в сто­рож­ке, но и от­ту­да их вы­гна­ли, и вско­ре о. Сер­гия аре­сто­ва­ли.
Вме­сте с о. Сер­ги­ем был аре­сто­ван пса­лом­щик Иоанн Оси­по­вич Та­ру­та­нов. Оба они ис­по­вед­ни­ка­ми скон­ча­лись в за­клю­че­нии.
По­сле кон­чи­ны борт­сур­ман­ско­го свя­щен­ни­ка о. Ми­ха­и­ла цер­ков­ным ста­ро­стой в хра­ме, стал Алек­сей Ми­хай­ло­вич Ми­гу­нов. У него бы­ла же­на Ири­на. Эта бо­го­бо­яз­нен­ная жен­щи­на в го­ды са­мых лю­тых го­не­ний про­по­ве­до­ва­ла сло­во Бо­жие.
В се­ре­дине трид­ца­тых го­дов пе­ред Пас­хой в Борт­сур­ма­нах был аре­сто­ван свя­щен­ник.
При­хо­жане от­пра­ви­лись в се­ло Май­да­ны про­сить свя­щен­ни­ка от­слу­жить у них Пас­халь­ную служ­бу. В Май­да­нах в то вре­мя бы­ло два свя­щен­ни­ка — о. Гри­го­рий и о. Вя­че­слав Леон­тьев, толь­ко что вер­нув­ший­ся из за­клю­че­ния. Один из свя­щен­ни­ков со­гла­сил­ся. На­до бы­ло те­перь до­би­вать­ся раз­ре­ше­ния мест­ных вла­стей.
Сель­со­вет, зная, что цер­ков­ная кас­са пу­ста, по­тре­бо­вал за раз­ре­ше­ние Пас­халь­ной служ­бы три­ста руб­лей, а ина­че слу­жить не да­вал.
В се­ле жи­ла Ма­рия Ши­пи­ло­ва, дочь по­ме­щи­ка, а те­перь из бед­ней­ших в се­ле, она жи­ла с до­че­рью, и все ее со­сто­я­ние со­став­ля­ла ко­ро­ва, ко­то­рая кор­ми­ла их в эти го­лод­ные го­ды. Узнав, что сель­со­вет за Пас­халь­ную служ­бу тре­бу­ет де­нег, она про­да­ла ко­ро­ву и от­да­ла день­ги.
Вла­сти раз­ре­ши­ли служ­бу в хра­ме, но Ма­рию аре­сто­ва­ли и вы­сла­ли в Ка­ра­ган­ду, где она вско­ре тя­же­ло за­бо­ле­ла и скон­ча­лась.
По­сле аре­ста Ма­рии был аре­сто­ван ста­ро­ста хра­ма Алек­сей и его же­на Ири­на. Оба скон­ча­лись в за­клю­че­нии.

Ис­точ­ник:  pstgu.ru