- Новинки
- Выгодная цена
- Распродажа
- Последний товар
- Коллекции
- Как оставить отзыв
- Хит продаж
- Весеннее обновление
- Уцененные товары
- Аналои
- Архиерейские и монашеские принадлежности
- Браслеты
- Венцы венчальные
- Вертепы рождественские
- Водосвятные баки, чаши, кропила
- Гробницы под Плащаницу. Раки. Сени
- Дарохранительницы и дароносицы
- Двери храмовые
- Евангелия напрестольные и требные. Апостолы
- Евхаристические наборы и принадлежности
- Жертвенники
- Запрестольные кресты. Запрестольные иконы
- Игры православные. Наборы для творчества
- Иконостасы
- Иконы
- Кадила, кадильницы
- Киоты
- Книги православные. Печатная продукция
- Ковры, ковровые покрытия
- Ковчеги. Мощевики
- Кожгалантерея
- Колокола
- Кольца, перстни
- Косметика
- Крестики нательные
- Кресты напрестольные, требные, аналойные
- Кресты-голгофы напольные для храма
- Кресты наперсные
- Крестильные ящики для священника
- Купели для крещения
- Купола, кресты
- Ладан
- Лампады
- Литийные блюда
- Масло
- Образки, нательные иконки
- Облачения, пошивочная продукция
- Панагии
- Паникадила. Хоросы. Бра
- Панихидные столы и крышки
- Плащаницы
- Подарочные сертификаты ORTOX
- Подсвечники
- Подставки церковные, столы
- Полки для икон, домашние иконостасы
- Престолы. Облачения на престол
- Принадлежности для отпевания и погребения
- Продукты питания
- Просфорные принадлежности
- Свечи
- Свечные лавки. Ящики для свечей. Мебель для притвора
- Седалища, стасидии, троны, скамьи, пуфы
- Семисвечники
- Средства для ухода за церковной утварью
- Стрючицы. Кисточки для помазания
- Сувениры
- Уголь кадильный
- Утварь по старинным эскизам
- Утварь в греческих церковных традициях
- Футляры и подарочная упаковка
- Хоругви церковные. Фонари пасхальные. Рипиды
- Цепочки, шнуры, гайтаны
- Церковные сосуды
- Часы
- Четки православные
- Элементы декора храма. Ограждения солеи и амвона
- Ювелирные изделия
- Ящики для пожертвований
Подпишитесь на рассылку и получайте свежие новости и акции нашего магазина.
Предлагаем вашему вниманию беседу с Львом Степановичем Солодковым, заслуженным художником, членом Союза художников России, действительным членом трех академий: Петровской АНИ, АРСИИ им Г.Р. Державина, Европейской АЕН, профессором Смольного института в Петербурге. Разговор затронул, в частности, вопрос о том, чем различаются фарфор и фаянс, одинаково ли применимы они в украшении внутреннего и внешнего убранства храма.
– Как вы начали работать с фарфором?
– Стать художником я хотел с детства, всегда хорошо рисовал. Во время прохождения срочной службы в армии я попал к замечательному командиру роты – капитану Карытному. Настоящий «слуга Царю, отец солдатам», он увидел во мне художника. Я еще не прошел курса молодого бойца, а он уже отпускал меня в изостудию, в Дом культуры им. Кирова на занятия. Предупреждал: «Как только увидишь патруль – беги в противоположную сторону со всей своей скоростью». Конечно, он рисковал. За три года я так подготовился и по рисунку и по живописи, что сразу после демобилизации поступил в Мухинское училище. В 1968 окончил его. Был на преддипломной практике в Конаково, где меня покорил такой материал, как фаянс, и я остался работать на этом предприятии. Трудился каждый день с восьми утра до одиннадцати вечера, без выходных и праздников. Это был период активного творческого роста.
– Когда вы сделали первую фарфоровую икону?
– Первую икону – образ великомученика Георгия Победоносца – я сделал в 1988 году. Принес показать ее отцу Владимиру Сорокину – ректору Санкт-Петербургской духовной академии. И как раз в то время, когда я был у него на приеме, в кабинет вошел митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Увидев икону, владыка велел принести святую воду, кропило, освятил образ и благословил меня работать на благо Церкви. Первая работа, за которую я получил золотую медаль на международной выставке-конкурсе керамистов в Италии в 1973 году – «Русь белокаменная», – тоже произведение церковной тематики: она представляет собой композицию, вызывающую ассоциацию Руси православной. К 65-летию Святейшего Патриарха Алексия II я выполнил подарок – чайный сервиз «Русский Север». Его продолжением стал столовый сервиз «Русский Север», выполненный мной уже к 70-летию Святейшего, по заказу епископа Мурманского Симона, который и поднес его в дар. Сервиз состоял из ста восьмидесяти предметов, расписанных изображениями деревянных храмов. Получилась живописная поэма о русском деревянном зодчестве Северной Руси.
Да, позже я делал иконостас для храма города Пушкина и часть икон для него. Работал и для церкви в Москве, выполнял и частные заказы по данной тематике. На сегодня мною выполнено три алтарных преграды, в работе находятся еще две: интересный иконостас украсит храм во имя Рождества Пресвятой Богородицы в Ленинградской области Санкт-Петербургской епархии. Этот храм освящал святой праведный Иоанн Кронштадтский. Церковь сегодня восстает из руин: покрыта крыша, в нижнем храме уже идут богослужения. Еще один иконостас, вместе с иконами на фарфоре, я делаю для домового храма руководителя одной крупной реставрационной компании.
– Технология, по которой вы работаете, – та же, по которой выполняли иконостасы до революции, на производстве знаменитого Товарищества Кузнецова?
– Иконостасы, которые создавались Товариществом Кузнецова, – фаянсовые. Мы же работаем с фарфором, это иная технология. Фарфор создается при гораздо более высоких температурах, поэтому работать с ним сложнее, но результат стоит того. В отличие от фаянса, фарфор имеет практически нулевой коэффициент водопоглощения, за счет чего изделия из него очень прочны – им не страшны ни время, ни влага, ни морозы. Керамика (глина, шамот, фаянс), имея коэффициент водопоглощения от 8 до 16 процентов, на улице впитывают влагу, а затем на морозе вода, замерзая, расширяется – и постепенно черепок разрушается. Фарфор же может на улице стоять вечно.
– В чем состоит сложность работы с фарфором?
– Когда фарфор находится на стадии созревания черепка, он становится почти студнеобразным, его сильно «ведет». Чтобы избежать этого, требуется высокий профессионализм. Из фаянса и обычной глины тоже можно отливать иконостасы. Но у фаянса, а тем более глины прочность намного ниже. Зато работать с глиной и фаянсом намного проще, чем с фарфором. Сделал форму, и когда отливаешь – изделие таким и получается. У фаянса первый обжиг производится при высокой температуре, 1250 градусов, а второй – после росписи – при 1000 градусов. И при втором обжиге деформаций уже не происходит. А с фарфором все наоборот: первый обжиг производится при температуре 800 градусов, второй – при 1250–1300, и при этом втором обжиге как раз начинаются сложности, то есть можно потерять практически готовое изделие. Фарфор – материал жесткий, детали должны выполняться с точностью до миллиметра, потому что иначе, например, на иконостасе может накопиться асимметрия (увеличение или уменьшение в размере) до нескольких сантиметров, и при монтаже могут быть проблемы. Простую деталь, такую, какие используются в хозяйственных целях, или, например, вазу округлой формы из фарфора сделать легко, а художественное, сложное изделие, имеющее углы, – очень трудно. Поэтому мне пришлось серьезно поработать над технологией, результатом чего стало изобретение добавок, благодаря которым при обжиге на высоких температурах изделие не деформируется и сохраняет четкие грани. С помощью этих добавок фарфор и достигает нулевого коэффициента водопоглощения, и к тому же становится прочнее. А некоторые производители, не владеющие этим секретом, чтобы избежать деформации изделий, просто не доводят их до столь высоких температур, так что их работы, строго говоря, не являются фарфором.
– Почему иконы на фарфоре получаются сочные, яркие?
– В росписи у меня тоже своя, оригинальная техника. Если писать по фарфору обычным способом – верхний мазок будет смывать нижний. Я пишу слоями, лиссеровками, в несколько слоев с тремя обжигами. Это технология старых мастеров. Каждый слой прозрачен, благодаря чему свет, попадая на поверхность, отражается, преломляясь несколько раз, цвет получается более сложным – за счет этого и кажется, что икона светится собственным светом. Недавно произошел такой случай. Из США приехал родственник Раевского – президента Академии русской словесности и изящных искусств им. Г.Р. Державина, членом которой я являюсь. Высокие гости посетили храм, украшенный такими иконами. Житель Америки изумился: «Что это за образа? Кажется, что они светятся изнутри!» (От авт.: Л.С. Солодкова наградили за этот иконостас золотой медалью Достоевского.)
– Можно ли украшать работами из фарфора фасады храмов?
– Да, для экстерьера детали лучше делать из фарфора – им не страшны ни мороз, ни дождь, ни прямые солнечные лучи. Глазурь спекается с черепком, никакого зазора между ними не остается – даже засыпанное землей, такое изделие и через тысячу лет окажется таким же целым и ярким. А фаянс и глину на улице использовать нежелательно.
– Доводилось ли вам создавать крупные архитектурные детали?
– Еще в восьмидесятые годы в Санкт-Петербурге мне пришлось поработать над реставрацией керамического купола Татарской мечети, который рухнул в 1979 году. Обрушился он именно из-за воздействия влаги: у керамики большой коэффициент водопоглощения, когда наступали морозы, вода замерзала – и постепенно разрушила купол. Комиссия по реставрации пришла к выводу, что необходимо воссоздавать купол из фарфора. Исполком обратился на Ломоносовский завод, но у них ничего не получилось. Затем обратились на Опытный завод, но они тоже не смогли сделать образец. Следующим был завод электрокерамики, где изготавливали изоляторы для электростанций, но и у них тоже ничего не получилось. Моя мастерская тогда находилась на этом заводе, где имелась возможность производить обжиг при очень высоких температурах – до 1350 градусов. Проходя по одному из цехов завода, я увидел только что отлитую деталь купола, по которой уже прошла трещина. Начальник цеха рассказал мне, что к ним обратились с предложением изготовить купол, но это оказалось невозможно. И уже объявили тендер, в котором участвовали финны и немцы. Я, узнав об этом, пришел к имаму и сказал, что я сделаю самый крупный кусок купола бесплатно, только пусть оплатят работу модельщика. Меня вызвали к градоначальнику. Спросили: «За неделю сделаешь?» – «Не сделаю». – «А за две?» – «Нет. Мне нужен месяц и два дня». – «Неужели нельзя постараться, если надо?» – «Это зависит не от меня, а от технологии. Попробуйте заставить женщину родить за пять месяцев...» Я сделал этот кусок – и заказ остался в Петербурге и был выполнен Реставрационными мастерскими по моей технологии.
– Чем Вы занимались в годы слома системы?
– Работал в своей мастерской, делал сувениры. Сначала они шли в магазинах нарасхват, но потом хлынула дешевая продукция из Китая. Причем китайцы не стеснялись снимать формы с наших изделий и поставлять на российский рынок точно такие же, только в несколько раз дешевле, за счет дешевой рабочей силы. Но к тому времени мы уже стали выполнять заказы для храмов.
Самый известный церковный интерьер, украшенный керамикой, – Ново-Иерусалимский монастырь: керамический иконостас, изразцы на фасаде... Я входил в комиссию, отбиравшую специалистов для его реставрации, но сам принимать участие в этой работе не стал: там надо было выполнять множество копий одних и тех же изразцов, что не представляет для меня интереса.
– Расскажите о ваших учениках.
– Я сначала преподавал в ЛВХПУ им. В.И. Мухиной. Проработал там шесть лет. Все мои ученики работают по специальности, вступили в Союз художников, стали вполне успешными художниками. В Смольном институте я преподаю семь лет, уже было несколько выпусков. Работы у студентов интересные, все разные: кто выполняет роспись, кто – формы. Институт является продолжателем знаменитого царского Смольного института. Наших выпускников охотно принимают на работу в различные фирмы, особенно когда узнают, что они учились у Солодковых.
Главный мой ученик – моя дочь. Она работает вместе со мной, вместе мы и преподаем в Смольном институте. Дочь Татьяна заведует кафедрой декоративно-прикладного искусства, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств. Сейчас мы с ней вместе работаем над двумя иконостасами.
– Есть ли у керамики будущее в церковном благоукрашении?
– Это зависит от заказчиков – в первую очередь от настоятелей храмов и монастырей. Когда я начинал работать, весьма маститые отцы воспринимали керамическую икону как некое новаторство – приходилось напоминать им историю образа Спаса Нерукотворного на чрепии. Однажды, чтобы укрыть святыню – плат с изображением Спаса Нерукотворного от врагов, ее замуровали в городскую стену, а когда вновь открыли – оказалось, что копия образа запечатлелась на керамическом пласте. Думаю, у фарфора в храме будущее блестящее.
Беседовала Алина Сергейчук